Эта его особенность и подарила Тиму надежду, что Филип найдет в себе силы и способ помочь сыну. Он опасался того, что Марк сотворит, если будет предоставлен самому себе. Мальчику не вынести увиденного, и без помощи взрослых он сломается под тяжестью жуткого бремени.
Улучив момент, когда Марк стоял один у окна гостиной, Тим протиснулся сквозь толпу и осторожно, бочком, остановился рядом с ним.
– А знаешь, Марк, приезжай ко мне на недельку-другую. Как насчет августа?
Тень мелькнувшей на лице племянника радости подарила Тиму еще одну надежду.
– Конечно, было б здорово. А папе вы сказали?
– Обязательно скажу, чуть позже, – пообещал Тим и пошел через комнату назад.
Пока Тима представляли начальнику Филипа, он вновь взглянул на Марка и увидел, как мальчик, отделавшись от прослезившейся пожилой пары, стал прокладывать себе путь к Джимбо. Страстно шепча, Марк подталкивал друга к двери.
– Насколько я понимаю, вы вроде как писатель – сказал мистер Бэттли.
– Совершенно верно.
Последовала вежливая улыбка:
– А для кого пишете?
– Для себя.
– Вот как… – Мистер Бэттли не сразу переварил сказанное.
– Я пишу романы. Иногда рассказы, но по большей части романы.
Покопавшись в себе, мистер Бэттли обнаружил еще один вопрос:
– А что-либо из написанного вами публиковалось?
– Все. Восемь романов и два сборника рассказов.
На этот раз удалось зацепить малую долю директорского внимания.
– Возможно, мне стоит поинтересоваться какой-либо вашей работой?
– Что вы, нет, не стоит, – сказал Тим. – Ручаюсь, вам не понравится.
Губы мистера Бэттли сложились в неловкую улыбку, он полуприкрыл глаза и отошел в сторону. На другой половине пространства, которое он оккупировал, стояли Филип Андерхилл и Джеки Монэген, сильно увлеченные разговором, спинами к своим сыновьям. Мальчики были на пару футов ближе к ним, чем к Тиму, но даже Тим слышал каждое слово, произнесенное отцами.
– Это правда, что Нэнси была родственницей странного типа, что тут жил? Кто-то об этом заикнулся, не помню кто.
– Кто бы ни заикался, лучше б помалкивал, – бросил Филип.
– Это тот убийца, правильно? Именно так я и слышал И вроде было время, когда люди называли его героем, потому что он, рискуя жизнью, спас чьих-то детей.
Марк резко повернул к ним голову.
– А еще, слышал, дети эти были черными. Вроде как чуть ли не первая семья чернокожих, поселившихся в этом районе. В то время к ним было совсем другое отношение, чем сейчас.
Тим ждал, что его брат скажет какую-нибудь гадость об «отношении». Когда Филип продал свой дом на окраине города и купил по договорной цене участок на Сьюпериор-стрит, он не мог знать, что к настоящему времени бывший Пигтаун будут уже на четверть населять темнокожие. Филип предполагал, что район останется тем же, что во времена его детства, – респектабельным, недорогим и белым, как бойскаутский слет в Абердине. Когда пришло осознание реальной ситуации, Филип был в ярости. Его возмущение подпитывалось огромным количеством межрасовых супружеских пар, преимущественно темнокожих мужчин с белыми женщинами. Когда Филип встречал на улице такие пары, сила его эмоций частенько заставляла его переходить на противоположную сторону. И ни один сосед с темным цветом кожи не побеспокоился сегодня «засвидетельствовать» – как услышал Тим от Филипа, рассказывавшего о пришедших на поминки.
