— Болтаете много, — потянулся Огден. — И как это, интересно, вы возьмете меня в рукавицы?
Я задумчиво окинул его взглядом.
— Ну, всё должно иметь начало. Мне кажется, тебе сейчас больше всего необходимы физические упражнения. Будем бегать с тобой каждый день. В конце недели ты себя не узнаешь.
— Эй, если вы воображаете, будто заставите меня бегать…
— Когда я схвачу тебя за ручонку и побегу, то очень скоро ты увидишь, что бежишь. А спустя долгие годы, когда ты выиграешь марафон на Олимпийских играх, ты придешь ко мне со слезами на глазах и скажешь…
— Тьфу, что еще за слюни?
— И я не удивлюсь, — я посмотрел на часы. — А сейчас, между тем, тебе пора спать. Положенное время прошло.
Огден вытаращился на меня.
— Спать?!
— Да.
Его это так насмешило, что он даже не разозлился.
— Слушайте, во сколько, вы думаете, я обычно ложусь?
— Я знаю, во сколько ты будешь ложиться здесь. В девять часов.
Словно в подтверждение моих слов дверь открылась, и вошла миссис Эттвэлл, домоправительница.
— Думаю, мистер Бернс, ему пора ложиться.
— Я и сам, миссис Эттвэлл, говорил только что то же самое.
— Да вы тут все спятили! — буркнул Золотце. — Какое там спать!
Миссис Эттвэлл в отчаянии повернулась ко мне.
— Никогда не видела такого мальчика.
Весь механизм школы держался на определенных правилах. Любое колебание — и авторитет Власти пошатнется, а восстановить его потом крайне трудно. Ситуация, показалось мне, взывает к действиям.
Наклонившись, я выдрал Золотце из кресла, будто устрицу из раковины, и направился к двери. Тот визжал беспрерывно. Лягнул меня в живот, а потом в коленку, не переставая пронзительно верещать. И верещал всю дорогу наверх. Визжал он, и когда мы добрались до его комнаты.
Полчаса спустя я сидел, задумчиво покуривая, в кабинете. Сообщения с места боевых действий информировали об угрюмой и, возможно, лишь временной, покорности Судьбе со стороны врага. Огден лежал в постели, нехотя решив подчиниться обстоятельствам. Атмосфера едва сдерживаемого ликования царила среди старших членов колонии.
Мистер Эбни держался дружелюбно, а миссис Эттвэлл открыто поздравляла меня. Я стал героем дня.
Но ликовал ли я сам? Нет, я призадумался. На моем пути встали непредвиденные сложности. До сего момента я рассматривал похищение как нечто абстрактное. Не учитывал личность. Если у меня и рисовалась какая-то картинка в мыслях, то самая благостная: я крадучись ухожу в ночь со смирным ребенком, его маленькая ручка доверчиво покоится в моей. Теперь я видел и слышал Огдена Форда и вывел, что если кому-то вздумается похитить его тишком, потребуется хлороформ.
