«Кому насаждение оставлю?»
Нужно согласиться с теми, кто считает, что дело Монса подкосило царя окончательно. Мало того, что мучительная болезнь непрерывно терзала его тело, и ничто не помогало – будущее было беспросветно. Но внешне казалось, что ничего не изменилось. Он живет, как и раньше, в хлопотах и делах в Сенате, Вышнем суде, коллегиях: челобитные, письма, указы; нужно готовить к будущей кампании флот, тревожные вести идут с турецкой границы.
Екатерина так же, как и раньше, появляется на людях вместе с мужем, но иностранные дипломаты замечают, что она не так весела, как прежде. Еще бы! В порыве гнева царь уничтожил составленное им весной 1724 года завещание в ее пользу. Она знала его характер и видела не раз, как он переступал через жизнь любого человека, если речь шла о благе России.
А именно о судьбе России, трона, реформ и думал великий император в эти дни. Вероятно, это были нерадостные думы. Измены преследовали его всю жизнь. Ему изменяли те, кому он больше всего доверял, кого он искренне любил и уважал: Анхен, коронованный «брат любезнейший» Август II, гетман Иван Степанович Мазепа, старый приятель «дедушка» Кикин, Монсы, Екатерина, наконец. Потворствуя, молчали «верные рабы» – ближние люди, сподвижники, «верный Алексашка» – Меншиков, канцлер Головкин, Ягужинский – «око государево». Тоже изменники – каждый думал о своей шкуре. А кто же будет думать о России?
Дело с изменой Екатерины было серьезнее всех других. И суть его не в супружеской неверности. Метрески и метресишки гаремом окружали Петра всегда – царь был похотлив и ненасытен до старости. Екатерина относилась к этому спокойно, так было принято в тогдашнем обществе – посмотрите на Францию, Польшу или Германию. Подшучивая в письмах к «дорогому старику» над его интрижками, Екатерина была уверена, что уж сердце царя принадлежит ей безраздельно.
С женской неверностью в XVIII веке тоже непросто. Есть сведения, что Анна Монс была какое-то время любовницей и Петра, и его ближайшего друга юности Франца Лефорта, который и познакомил царя с Анхен. И уж совсем странной кажется история с прусским посланником Кейзерлингом. Когда он в 1707 году просил Петра разрешить ему жениться на Анхен, произошла ссора. Меншиков кричал Кейзерлингу, что Анна – шлюха и он сам не раз спал с ней. И это происходило в присутствии царя, который, как говорится, и ухом не повел и тогда же рассказал посланнику, что он воспитывал девицу Монс, чтобы жениться на ней.
