Я хотел спросить, почему он так уверен в том, что дадут по пять лет, но гособвинитель, видимо, был настроен на пространную беседу и сам заговорил:
– Конечно, если бы в их действиях был состав преступления, было бы проще работать. А так неприятно немножко. Хотя, конечно, большевики, а я их ненавижу. Они же когда придут к власти, меня первого шлепнут, а всю семью за Полярный круг. Так что ни о чем не жалею.
Мы стояли в стороне от остальной толпы. У подъезда суда нацболы о чем-то спорили, журналисты скучали, лениво переговариваясь, оператор НТВ куда-то тянул какой-то длинный провод. Я стоял с гособвинителем совсем один и жалел, во-первых, что у меня с собой нет диктофона, и во-вторых – что никто из этих людей, которые там, у подъезда, не слышит слов гособвинителя, только что признавшегося в том, что в успешно выигранном им деле не было состава преступления. Я спросил его:
– Тогда зачем вы, если они не совершали преступления, требуете для них пяти лет колонии?
Он, кажется, обиделся на такой вопрос. По крайней мере, неожиданно перешел со мной на «ты».
– Ну посмотри, – сказал гособвинитель. – Я зампрокурора района. Это все случилось в моем районе. Если я не пойду их обвинять, придется идти кому-то из моих подчиненных. Получится, что я этого человека подставлю, и остальные подчиненные перестанут меня уважать. – Подумал и добавил: – Я, конечно, мог сразу сказать: «Не хочу идти против правды, не буду обвинителем по этому делу». Как сам думаешь, сколько минут после этого я проработал бы в прокуратуре? Да уволили бы задним числом, и это не самое страшное, я-то себе работу найду. Опять же подчиненные пострадают, вот что главное. Кого-то уволят со мной, кого-то понизят в должности, кого-то премии лишат. На это я пойти не могу. Ты не представляешь, что это такое – нести ответственность за подчиненных. Уж лучше самому.
Я спросил, кто именно на него так давит – и, честное слово, если бы гособвинитель ответил мне: «Путин на меня давит, Владимир Владимирович Путин», – я бы не удивился. Но он ответил по-другому:
– Где я работаю? Я в прокуратуре работаю. А кто у меня самый главный начальник? Устинов Владимир Васильевич. А уж кто ему идеи подбрасывает, ты сам думай.
Потом он снова заговорил о том, как они его ненавидят. Рассказал, как каждый год седьмого ноября ходит на демонстрации, и почему-то все сразу обращают на него внимание (он сказал: «Видят, что я из охранки»). Потом вдруг заговорил на тему «Если бы адвокатом был я». Мечтательно так заговорил:
