Любил он его за утонченную тишину, столь отличную от суматохи вокзала Ватерлоо. Здесь, словно в соборе, царил мир. Поезда пыхтели сдержанно; носильщики поспешали куда-то с учтивостью второстепенных министров; сторожа, если свистели, то почти неслышно; и даже какой-нибудь коккер-спаниель, возвращающийся в Вустершир или Шропшир, откладывал лай до дома, чувствуя, что здесь это — дурной тон.
Однако вскоре оказалось, что змеи проникают и в этот изысканный рай. Один из них, с моржовыми усами и большим пакетом, шел по перрону, отгоняя, как мух, мужчин с таксами и женщин в английских костюмах. Завидев его, Галли юркнул в купе и прикрылся журналом.
Но тщетно. Никто еще не сумел избежать Алариха, герцога Данстаблского.
— Так и думал, что это ты, — сказал герцог. — Года два не виделись.
— Какие годы!
— Э?
— Я хотел сказать, как я рад тебя видеть!
— А!
— Кларенс говорил, у тебя пожар.
— Да. Провода загорелись.
— И ты едешь в Бландинг.
— Не выношу Лондон.
— Конни приютила бездомного?
— Э?
— Пригласила тебя в замок? Герцог засопел, он обиделся.
— Что ты говоришь! Я позвонил и сказал, что приеду.
— Вон что!
— Странно, что она там. Я думал, ответит Эмсворт. Почему она приехала, не знаешь?
— Понятия не имею.
— Прихоть. У женщин так всегда. Ну, через неделю передумает. А ты зачем едешь?
— Кларенс зовет.
— Зачем?
— Не знаю. Может, прихоть?
— Очень возможно. Он еще помешан на этой свинье?
— Он к ней привязан.
— Слишком жирная.
— Ему нравится.
— Он ничего не понимает. Душевнобольной. Хуже Конни. Все рехнулись. Вот Конни, вышла замуж за человека, который похож на испанский лук. Мои племянники женились черт-те знает на ком. А племянница? Пришла вчера домой, поет, хихикает. Сегодня ей надо быть в суде, свидетелем, она позже поедет. Ты разбираешься в картинах?
— Не слишком. Говорят, ты одну купил.
— Кто говорит?
— Верный человек.
— Что ж, он прав. Называется ню, сам знаешь. Такая голая баба на зеленом берегу. Француз нарисовал.
— Надеюсь, тебе сказали, что он — мастер, обмакивавший кисть в бессмертие?
— Э?
— Ладно, замнем. Так всегда говорят со случайными покупателями.
Усы взметнулись, герцог обиделся.
— Случайными? Ну, знаешь! Сказать тебе, почему я это купил?
— Давай.
— Ты знаком с таким Траутом?
— Нет. А что?
— Американец. Уилбур Дж. Траур. Как у них говорится, хлыщ. Встретились в клубе, разговорились, и он сказал, что очень любит жену. Слабоумный.
— А что такого?
— Ну, будет здоровый человек это говорить?
— Будет, тебе. Кто перед тобой устоит?
