Запах цветов соревновался с запахом баранины, к которой, надо заметить, были картошка и шпинат. Бидж принес ролли-полли пудинг. Лорд Эмсворт вздохнул от радости. В правление леди Констанс этому помешал бы воротничок, но в охотничьей куртке вздыхай, сколько хочешь.
— Как хорошо, Галахад! — сказал он.
— И то правда, Кларенс. Ни Конни, ни Данстабла. Мир и покой. Жаль, что я уезжаю.
— А ты не уезжай.
— Боюсь, свадьба без меня не состоится.
— Кто-то женится?
— Да, мой крестник.
— Я его не знаю?
— Знаешь, он тут жил. Свалился с лестницы.
— А, да! И на ком же?
— На Линде Гилпин.
— Кто это?
— Девушка, которая его целовала, когда он свалился. Я шафер у Джонни.
— Кто…
— Не хочу сбивать тебя с толку. Джонни — это мой крестник. Все ясно?
— Еще бы, еще бы! Твой крестник Джонни женится на Линде Гилпин.
— Совершенно верно. Траут и Ванесса ждут меня к обеду, перед отъездом.
— Кто такой Траут?
— Муж Ванессы.
— Кто такая Ванесса?
— Жена Траута. Уезжают путешествовать, в Нассау.
— Это где водопад? Знаю, знаю. Надо кататься в бочке. Я бы не стал. Ванесса, ты говоришь? Она тут не жила?
— Жила, как и Траут.
— То-то я смотрю, имя знакомое. Хорошая женщина. Любит свиней. Надеюсь, она будет счастлива.
— Будет, не волнуйся.
— И твой крестник тоже.
— Все в порядке. Он любит свою Беатриче.
— А ты говорил, Линда.
— В переносном смысле. Да, Конни тебе ничего не рассказывала?
— Кажется, нет.
— Тогда ты не знаешь, что они претерпели. Ловушки, размолвки, разлуки. Но все позади. Потому я и чувствую себя, как во французской пьесе. Ну, ты помнишь, такие чувствительные пьесы — то слезы, то смех. Я обедаю. Буря утихла, светит солнце. Я пью вино и размышляю о том, что было. Надо сказать что-то под занавес. Что ж, выпьем за клуб «Пеликан», где я научился и сдержанности, и сметливости. За «Пеликан»!
— За «Пеликан», — повторил лорд Эмсворт. — А что это такое, Галахад?
— Благослови тебя Бог, Кларенс, — сказал Галли. — Съешь еще пудинга.
