— Эй! — заорал он, увидев гостью. — Бидж говорит, Траут уехал.
— Да, это правда.
— А куда?
— В Лондон.
— Совсем?
— Совсем.
Герцог мог сложить два и два.
— Выкамаривалась перед ним?
— Что ты!
— Чего же он уехал?
— Не знаю.
— Как же я продам картину? Нет, это ты его спугнула! Леди Констанс опустилась в кресло. Другая бы шмякнулась в него, как мешок с углем.
— Перестань. И оставь ты эту картину. Не в ней дело.
— То есть как не в ней? Что ж мне, тащить ее к Сотби? Да там не дадут и полцены!
— Ты слушай. С ним уехала Ванесса.
— Уехала?
— Да.
— Почему?
— Уговорил, наверное. Он в нее влюблен.
— Не дури.
— Влюблен, я вижу.
— Ну, он, но не она же. У него нос переломан.
— Да, вероятно, она не влюблена. Но уступить может. Действуй, Аларих.
— Как это?
— Напиши ей. Она остановится в «Баррибо».
— Знаешь, как там дерут в ресторане?
— Сделай предложение. Скажи, что получишь лицензию от архиепископа Кентерберийского.
— Ах, ах, ах! А он сколько слупит?
— Аларих, перестань. В такие минуты не до глупостей.
— Кому? Не мне. Ты что думаешь, я золотой мешок?
— Господи, Аларих, ты вспомни, кто она!
Это подействовало. Глаза у герцога загорелись. Возможно, это был не тот огонь, который сверкал в глазах Уилбура Траута, но в яркости он не уступал.
— Сейчас напишу! — вскричал герцог чистым, как рожок, голосом.
— Правильно. Бидж пошлет со станции, заказным.
— А что писать-то?
— Я скажу. Начни так: «Я долго не решался писать Вам, потому что я, быть может, немного стар для Вас.»
— Стар? — удивился герцог. — Что ты имеешь в виду?
— В общем, — продолжала леди Констанс, — я напишу, а ты перепишешь.
Когда она написала, а он стал читать, письмо ему не понравилось, словно он был одним из тех шотландских критиков, на которых жаловался Байрон.
— Нет, такой чуши!.. — вскричал он.
Если леди Констанс обиделась, она это скрыла. Кроме того, как все авторы, она знала, что творение ее безупречно.
— Да? — сказала она. — Что именно оскорбляет твой чувствительный вкус?
— Ну, хоть это: «Я не могу без Вас жить».
— Заменим на «без Ваших денег»?
— Ладно, а вот про шпиль. «Я люблю Вас, как церковный шпиль любит легкое облако.» Бред какой-то.
— Ничуть. Прелестная мысль. Помнишь Берти Уизера? Он был секретарем у моего отца. Эти самые слова я слышала от него, когда мы катались по озеру. Интересно, где он их взял? Наверное, из пьесы, там так говорят. Мне очень понравилось, вот и ей понравится. Еще что?
— Все.
— Что ж, как знаешь. Я бы на твоем месте доковыляла до стола и переписала. Редактировать не собираюсь.
