— В чем дело, Кларенс? — обиженно спросил он, ибо от внезапного испуга прикусил язык.
Лорд Эмсворт ответил не сразу, и то — дрожащим голосом:
— Картошка!
— Что с ней такое?
— Вон, лежит. Она ее не съела. Она их очень любит. Наверное, больна.
— Послать за врачом? — поинтересовался Галли. — Или за полицией? А может, вызвать войска?
— Да, позвони врачу, Галахад, — благодарно ответил лорд Эмсворт. — Я не могу оставить ее одну. Бидж знает номер. Пожалуйста, иди скорее.
3
Еще в старые пеликанские дни кто-то верно сказал о Галахаде, что удар, сокрушающий других, оставляет его равнодушным, как рыбу на прилавке. Однако к Биджу он шел невеселый, думая о том, что размолвка между Линдой и Джоном — не из тех, какие можно уладить поцелуем и флаконом духов. Джон сделал что-то особенное и, видимо, разбил все надежды на этот брак.
Легко ли видеть это любящему отцу? Нет, нелегко; и, подходя к замку, он был печален. Вообще он твердо верил, что самые темные тучи в конце концов рассеются, но сейчас подозревал, что у туч — другие планы.
Размышления его, уже в холле, прервал оклик. Сестра стояла в дверях янтарной комнаты, и он подумал о том, как похожа она на статую Свободы.
— Иди сюда, Галахад.
Галли никогда не искал бесед с ней, тем более — теперь; а потому ответил:
— Не могу, спешу.
— Меня это не интересует, — возразила леди Констанс. — Мне надо с тобой поговорить.
— Хорошо, только побыстрей. Императрица не ест картошку. Кларенс чуть не плачет. Иду звонить врачу.
Он проследовал за ней в янтарную комнату, сел в кресло и стал протирать монокль, что вызвало фразу: «О, Господи, перестань ты!»
— Что именно?
— Вертеть это мерзкое стекло.
Галли понял, что сестра — примерно в том настроении, в каком бывали Клеопатра и Боадицея,[5] когда все шло наперекосяк, и решил не сдаваться. Одно из его правил гласило: «Если Конни бушует, садись ей на голову». Такую политику он постоянно рекомендовал и брату, но успеха не имел.
— Почему «мерзкое»? — достойно спросил он. — Им восхищаются лучшие люди, скажем — продавцы заливных угрей. Что с тобой, Конни? Для чего ты меня звала?
— Чтобы поговорить о Ванессе Полт.
— И на том спасибо. Очень мила. Просто прелесть.
— Несомненно. Ты полагаешь, что прелестных женщин. должен развлекать только ты?
— Все моя вежливость.
— Что ж, на сей раз можешь ею поступиться. Другим тоже хочется побыть с Ванессой,
— Ты имеешь в виду Данстабла?
Леди Констанс раздраженно вздрогнула, словно статую Свободы укусил москит, прилетевший с флоридских топей.
