— Абсолютно верно. Он прав. Они ведь что, они этим и знамениты. Бутылки, всюду бутылки, мало ли кому и когда захочется сделать глоток.
Адела фыркнула. В ее глазах лорд Тофем мгновенно уравнялся по уму со Смидли.
— Наверное, это Фиппс шумит сейчас в просмотровой? — ехидно спросила она.
Смидли издал предсмертный крик. Он настолько привык к опрокидыванию табуреток или чего ни попадя, что ему в голову не пришло связывать шум, о котором говорила Адела, с собственной неуклюжестью. Ему показалось, что если речь зашла о шуме, то Адела сию секунду поднимется наверх и выяснит причину. Что же тогда будет?..
Он стоял, судорожно кривя губы, моргая и совершенно не представляя себе, где искать выход из создавшейся ситуации. Но тут у него отлегло от сердца. В дверь с террасы входила Билл — как всегда спокойная и уверенная, олицетворение самой надежды. Обстоятельства осложнились до такой степени, что справиться с ними уже не представлялось возможным, и если кто-то на земле мог пролить масло на эти бушующие волны, это была старая верная Билл.
Адела встретила сестру с заметно меньшим удовольствием.
— Вильгельмина!
— А, привет, Адела. Привет, Смидли. Приветик, лорд То-фем.
— И вам приветик, мисс Шэннон. Мне ее бить? — спросил он, потому что ему казалось нелепым держать в руках бутылку, орудие для битья, и не применять его на деле.
— Помолчите лучше, — оборвала его Адела. — Что ты здесь делаешь, Вильгельмина?
— Гуляю. У меня бессонница. А ты что?
— Я услышала шум.
— Игра воображения.
— Нет, воображение тут ни при чем. В просмотровой комнате кто-то есть.
Билл напряглась. Дело принимало плохой оборот. Она справедливо заподозрила, что Смидли, должно быть, грохнулся сам или грохнул что-нибудь, перебудив весь дом. Фиппс, настоящий виртуоз, работает беззвучно.
— В просмотровой?
— Я слышала, как скрипят половицы.
— Мыши, наверное.
— Какие к черту мыши! Это грабитель.
— Ты подымалась наверх?
— Нет, конечно. Не хватало еще, чтобы мне башку снесли!
— Вот и я про то же, — подхватил лорд Тофем. — Я объяснял нашей любезной хозяюшке, что как раз перед отъездом из Англии поссорился с Милашкой, и написал ей тщательно продуманное авиаписьмо, на которое жду ответа с минуты на минуту. Вот почему мне не хочется получать по кумполу от ночных визитеров, не прочитав ответной весточки — надеюсь, благоприятной. Конечно, когда мы расставались, бедняжка позволила себе очень резкие выражения, рвала мои фотографии и топтала их каблуками, но, как я всегда говорю, время — великий целитель…
