Это его огорчало, больных он жалел. Но, с другой стороны, чем раньше возьмешь скарабея, тем лучше. Бог с ним, с желудком мистера Питерса.
Двадцатишестилетний оптимист не знает, что судьба может с ним играть, может припасти сюрпризы, да и припасла такое мощное орудие как Бакстер.
Эш взглянул на часы. Без пяти час. Кто их знает, когда они ложатся, дадим еще часок, пусть все затихнет, а там — иди и бери.
Роман, привезенный из Лондона, оказался интересным. Он и не заметил, как было уже два часа. Сунув книгу в карман, он отворил дверь.
За ней стояла тишина, только в полной тьме взрывался, хрюкал, дрожал непрестанный храп. Храпели все как один, кто в какой тональности, одни — жалобно, другие — дерзко, но храпели, показывая тем самым, что путь свободен, риск — ничтожен.
Топографию он уже знал. Без труда добравшись до двери, прикрытой зеленой бязью, он оказался в холле, где, светясь алым светом, еще догорал камин. Больше света не было, и он возблагодарил судьбу за то, что исследовал заранее местность.
Куда идти, он знал, знал и расстояние — ровно семнадцать ступенек. Осторожно и бесшумно дошел он до двенадцатой ступеньки, как вдруг наткнулся на что-то такое, мягкое. Пошатнувшись, он схватил маленькую, женскую руку.
Дрова в камине рассыпались, огонь сверкнул перед смертью — но и этого хватило, чтобы узнать Джоан.
— О! — сказал Эш.
— Господи! — сказал он же.
— Не пугайтесь.
— Что вы, что вы!
— Наверное мы здесь по одной и той же причине.
— Неужели вы?..
— Да, мне тоже нужна тысяча фунтов. Мы с вами — конкуренты.
От восторженных чувств Эш даже не удивился. Ему даже показалось, он это и раньше знал.
— Собираетесь украсть скарабея? — проверил он.
— Вот именно.
Все-таки что-то не сходилось. Ах, да, вот что!
— Разве вы — молодой человек приятной наружности?
— Причем здесь молодые люди? Мы с Эйлин вместе учились. Она сказала, что отец…
— Тиш-ше! — прошептал Эш. — Кто-то идет. Бегите! Действительно, кто-то шел, что-то щелкнуло, зажегся свет. Эш обернулся. Джоан не было, зеленая гардина мягко колыхалась.
— Кто там? — спросил чей-то голос. — Кто это? По лестнице спускался Бакстер.
Люди недоверчивы вообще, а этот их представитель был настолько недоверчив, что не мог заснуть. Перепробовав все, от овец и ниже, он все-таки бодрствовал; недавние события взбудоражили его душу. Ему не удавалось забыться, подозрительный ум карает сам себя. Ни мак, ни мандрагора, ни зелья многомудрого востока[13] не могли вернуть сладкого сна страдальцу-секретарю.
