— Может, хватит с нас революций? — вопросил Сэм. — Буржуазная, социалистическая, научно-техническая... Теперь — информационная! А с чем это кушают? Если не секрет...
— Ни один закон природы не может быть «секретным», — спокойно ответил Петр. — От амебы и до гориллы, мистер Смит, жизнь оценивала информацию лишь по одному параметру: я съем или меня съедят? Полезно или вредно для организма? Бежать или догонять? Это первый, чисто физиологический параметр. Появление человека разумного ознаменовалось началом оценки информации по второму, физическому, параметру: что можно сделать из предмета, который не может быть употреблен в пищу и ничем не угрожает? Оружие для охоты или орудие труда? На протяжении смены всех социальных формаций в предыстории человечества эти две оценки, два параметра были господствующими. Вплоть до начала Коммунистической эры, когда люди вырвались в третье информационное измерение: информация стала оцениваться по трем параметрам. Третьим стал социальный — каково значение, ценность предметов, поступков, направлений мышления, веяний в искусстве и философии не только для личности (для меня самого и моих близких), но и для общества в целом, для цивилизации человеческой и ее будущего... Это и есть начало Великого Единения. И для его дальнейшего развития все честные люди планеты должны приложить максимум усилий. Это вопрос жизни или смерти.
— Я же говорил, что он — коммунист! — торжественно провозгласил Вольфсон, победно-весело оглядывая остальных.
— А я и не сомневался в этом, — кривя рот, процедил Сэм, рука которого уже тянулась за пистолетом. — Вам все-таки придется пройтись со мной, мистер Притуленко...
Лола почувствовала что-то вроде удара электрического тока, и в одно мгновение перед ней промелькнуло все, увиденное там — Сэм выхватывает пистолет, Норман пытается опрокинуть на него стол. Вольфсон собирается заслонить собой Петра, а она... А ОНА?! Да разве есть теперь время на эти размышления-воспоминания?
Образы-мысли помчались, будто наперегонки, с ужасающей быстротой. В сознании — голос Эо: «Спокойно, Лола, здесь будет действовать не Петр, а Гаал!» Воспоминание: «Второй раз я никого не предупреждаю!» В полумраке — огненно-красный глаз Гаала, из которого бьет режущий, пронзительно голубой луч света. Луч упирается в руку Сэма, поднимающего пистолет все выше, выше...
И все это — будто где-то в стороне. Лола уже не думает, не чувствует, не осознает: она просто действует. С быстротой и яростью рыси она метнулась к Сэму, зажала под локтевым сгибом руки его шею, нащупала подбородок резко рванула вверх... Хруст позвонков, хрипение, длинная судорога... Выстрел! Резкая боль обожгла правое бедро, но хватка, ее сделалась еще страшнее, а потом вдруг... Пустота?! В сознании — голос Гаала: «Эо, да что с тобой? Куда ты его?» Ответ: «Точно не сумею сказать: наверное, верхний палеолит, а может быть и неолит». Гаал: «Оттуда уже не достанешь...
