Но все это было отделено от Кости слоем серого тумана. Так они и шли по длинным ночным коридорам — он и безмолвные Наблюдательницы по бокам. Спустя какое-то время сознание маленькими, осторожными шажками начало к нему возвращаться. Пелена тумана слегка рассеялась — и на Костю хлынул поток плотной, вязкой безнадежности. Безнадежность давила грудь, сжимала горло холодными липкими пальцами, вытягивала из глаз жгучие слезы. Ему пришлось собрать всю оставшуюся волю, чтобы не дать этим слезам ходу. Шаг за шагом, уставившись в светло-зеленый линолеум пола, он чувствовал, как все глубже погружается в трясину тоски.
Случайно подняв голову, он увидел, что идут они уже по каким-то чужим, незнакомым коридорам. В этой части Корпуса ему бывать никогда не приходилось. Тут не было стендов, не было дверей и окон — только узкие, кривые коридоры, точно кишки огромного спящего зверя. Лишь плафоны на потолке казались привычными — пыльные, желтовато-бурые, засиженные отъевшимися, раздобревшими мухами.
Сколько же еще идти? Ему казалось, что шагают они уже несколько часов, петляют в одинаковых коридорах как-будто наугад, однако Наблюдательницы двигались быстро и уверенно. Время от времени Косте приходила мысль, что путь их так никогда и не кончится. И это было бы хорошо.
— Все, пришли! — нарушила молчание Елена Александровна. Они остановились возле массивной, обитой стальными полосами двери. Елена Александровна вынула из кармана халата огромную связку ключей и принялась ими греметь, отыскивая нужный. Косте почему-то вдруг вспомнился недавно прочитанный роман Вальтера Скотта — нетесаные глыбы замковых стен, долгий спуск по винтовой лестнице в подземелье, в темницу, лязганье цепей, шмыгающие с отвратительным писком крысы, тусклые чадящие факелы…
Наконец Елена Александровна отыскала нужный ключ и принялась ковыряться им в замке. Дверь не поддавалась — то ли у Наблюдательницы не хватало сил, то ли проржавел сам замок. Видно, его открывали нечасто.
В конце концов она справилась. Дверь протяжно вздохнула, всхлипнула и медленно отворилась вовнутрь. Пахнуло сыростью.
— Иди туда, — негромко велела Елена Александровна и, помолчав, добавила:
— Здесь будешь сидеть до утра. Не вздумай делать глупостей — за каждым твоим движением наблюдают.
Костя неуверенно шагнул вперед — и тут же дверь за его спиной захлопнулась. Щелкнул замок — словно лязгающие зубы хищника, послышались удаляющиеся шаги Наблюдательниц — и Костя оказался один, в полной тьме.
