— Ну… — протянул Костя. — Предназначение… Это значат, нас готовят к какой-то очень нужной работе. Чтобы приносить пользу.
— И кому же ты собираешься ее приносить, позволь поинтересоваться?
— Как кому? Всем. Людям то есть. — А каким это «всем людям»? — хмыкнул Серпет. — Давай разберемся. Каких людей ты знаешь? Ну, ребята из твоей Группы. Помощники из других Групп. Ну, я еще. Наблюдательницы — ты их всего-то и видел не больше десятка. Стажер Валера. Учителя — ну, их тоже немного. Вот и все. Именно этих людей ты и имел в виду?
— Нет, вообще людей, — немного помедлив, ответил Костя.
— Как это — вообще? Разве ты еще кого-нибудь знаешь?
— Нет, конечно. Откуда же?
— Вот и я про то же. Выходит, ты просто знаешь, что есть и другие люди? Пускай ты никогда их не видел, ни от кого о них не слышал…
— Получается, что так, — задумчиво проговорил Костя. — Знаю, что есть и другие.
Почему-то напряжение чуть отпустило его, и это было странно — вопросы Серпет задавал донельзя опасные, и значит, нельзя расслабляться.
— Но откуда ты знаешь? — не отставал Серпет. — Если, конечно, это не тайна.
А в самом деле, откуда? Никто ему, Косте, не говорил.
— Честное слово, Сергей Петрович, — сказал он, — я знаю, но не помню.
— Не помнишь, а знаешь… Знаешь, а не помнишь… Интересно. Ладно, оставим пока эту тему. Тогда другой вопрос. Как ты считаешь, тебе ничего не мешает двигаться к этому самому Предназначению? Только подумай хорошенько, прежде чем ответить. Я же не про дисциплину и учебу. Тут дело тонкое. И ничего не скрывай — пользы не будет.
Костя замолчал. А потом вдруг, неожиданно для себя, решился. Точно с разбегу пробил головой стеклянную стенку.
— Сергей Петрович, я давно хотел сказать, — слова застревали у него в горле словно куски непрожеванной пищи. — В общем, мне кажется, у меня какая-то болезнь. Голова болит и сны какие-то странные снятся. Я думал — пройдет, а оно не проходит. Вот я и решил вам все рассказать.
— Так-так, — протянул Серпет, откинувшись на спинку кресла. — Успокойся и давай все по порядку. Во-первых, что именно за сны?
— Ну, приходит ко мне какой-то Белый. Я его Белым называю, так уж само собой получилось. Приходит и начинает всякие морали читать. Что я, мол, делаю гадости ребятам. И что я был болен, и только-только начинаю выздоравливать. А главное — он про такое рассказывает, чего не было, а он говорит — было.
— Ну, а конкретнее?
— Конкретнее? Ну, например, когда мне было семь лет, я накурился. И мама не пускала меня гулять с ребятами, думала, что я заболел, а тетя Аня мне новую клюшку подарила. И когда он говорит, кажется, что все так и было. А проснешься — и понимаешь, что это бред. Какая еще мама? Что за клюшка? Но он зачем-то впихивает мне все это в голову.
