Справа показался желтый глаз надвигающегося поезда.
— Вот уже и Демьянов на подходе, — удовлетворенно хмыкнул Женя.
Кто-то колыхнулся в густеющих сумерках.
— Дядь Жень, — насупленный Севка дернул Женю за рукав. — Можно я туда, — махнул он рукой за спину. — Ну, к машинам… Мне отлить… И вообще… — прошептал он виноватым голосом.
— Боишься, Колокольчик? — резко повернулся к нему Женя. — Тогда, на стройке, под ножом, не боялся? А сейчас дрейфишь? А, ладно, как знаешь. — Голос его затвердел. — Миха, проводи ребенка к «бизону». И подождите там нас.
Две черные фигуры побрели по бурому снегу, на фоне облитого липкими чернилами неба. Большая и маленькая. Неловко, медленно, оступаясь в глубоких сугробах…
— Вот, — устало заметил Женя. — Страшно мальчишке стало. Не хочет на смерть смотреть. Ибо чистый ребенок. А ты, Дрюня, смаковал…
Поезд надвигался неспешно, но в самой этой неспешности ощущалась неотвратимость. Желтая точка фонаря превратилась уже в слепящий глаз, глухо, ритмично позвякивали рельсы, тряслась под ногами разбуженная земля.
— Отойдем чуток, — Женя тронул меня за плечо. — А то еще воздушным потоком закрутит…
Я послушно шагнул вниз, под насыпь. Сейчас мне было уже все равно, все смешалось — тяжелый лязг рельсов, дрожание земли, задевающий лицо влажный ветер. Всё сорвалось со своих мест, всё стало неслышной музыкой, всё утонуло сейчас в низких, густых, разрывающих ткань реальности звуках. Время вздохнуло, расползлось тающим в пальцах снегом, необъятные черные провалы надвинулись, потянули в пропахшие горьковатым полынным дымом слои…
— Чуешь Струну? — шепнул мне в самое ухо Женя. — Чуешь… Я же говорил, наш человек.
А звук как-то сразу вдруг прекратился. Унесся в черную мглу товарняк, растворился в сумерках, пролязгал бесконечной гусеницей вагонов.
Мне не хотелось оборачиваться.
— Шура, Гена! — негромко скомандовал Женя. — Мешок при вас? Ну давайте, действуйте… Ничего не забывая. Не мне вас учить. Пошли, Костян! — легонько хлопнул он меня по спине. — Ребята сами справятся.
И мы пошли. Но дернуло же что-то меня обернуться. Обернуться и тут же пожалеть.
Подсвечивая себе мощными армейскими фонарями, деловито шуровали на насыпи ребята. И вывернувшийся луч выхватил из тьмы что-то небольшое, круглое… Похожее на футбольный мяч. Правда, мячи не бывают мохнатыми. И не блестят у них железные зубы.
