— Сиди и слушай! — не унимался Серапион. — Что за человек! У меня сегодня есть химикаты, краски, завтра кончились. Через неделю опять привезли. А клиент разве знает? Он не знает, не ходит. Мы без работы сидим, план не выполняем. Когда не вовремя приходит — мы ему отказ даем. А вот возьму твоего парня, организуем заказы на дом. Сами ходить будем. Приносить, уносить. Культурно! В газете о нас напишут. А сейчас кого я пошлю? Глухого-немого, да? Или технолога? Ва, дорогая, он ученый, но очень старый человек, он на третий этаж пять раз поднимется и умрет. А я отвечать буду, да? Скажешь: сам ходи? Сам я не пойду. Я заведующий. Мне парень молодой нужен. Отдавай племянника. Как сын у меня будет.
— А платить станешь?
— Кормить буду, одевать буду, делу учить. Жить у меня будет. И еще тебе триста рублей в месяц. У меня технолог, научный человек, тыщу двести получает, на всем своем. А тут на всем готовом — триста!
— Сам говоришь — хулиган он…
— Ва! Может, мне как раз хулиган нужен? Может, я сам хулиган был, сочувствие имею?
Серапион ходил к тетке чуть ли не ежедневно. Ерошил худыми пальцами длинные черные волосы, заглядывал в глаза, совал задаток. И тетка в конце концов согласилась.
С тех пор Бобоська не появлялся в Старой гавани. Тошка ловил рыбу один. И один ходил за волнорез копать морских червей. Приносил домой куканы ставридки и кефали, но это уже не радовало его, как прежде.
Однажды он все же пошел на Турецкий базар. На пороге красильни в потертой кожаной куртке с молниями и в черных брюках клеш сидел Бобоська. Куртка и клеш выглядели шикарно.
— Здорово, Бобоська!
— А, Тошка! Привет! — Бобоська обрадовался, встал, хлопнул друга по ладони. — Чего ты здесь?
— Да вот пришел тебя повидать. Боцман о тебе спрашивал.
Бобоська помрачнел. Он глянул в темный квадрат распахнутых дверей. В глубине красильни маячила тощая фигура технолога.
— Бобоська! — крикнул тот резким птичьим голосом. — Воду в третьем чане смени. Быстро!
— Ладно! Сейчас… — буркнул Бобоська и добавил под нос: — Сушеный Логарифм.
— Что, что? — заинтересовался Тошка.
— Сушеный Логарифм. Это я его так прозвал. Он все на линейке своей что-то считает. Считать на ней можно. Делить, умножать. Он, как баклан, заладит: расчет, процесс, логарифмы, это понимать надо, это голову иметь надо… Ну, я и прозвал его — Сушеный Логарифм.
— А Серапион твой знаешь кто? — сказал Тошка.
— Кто?
— Вылитый Скорпион. Черный скорпион. Ерго про него знаешь что сказал: «Он нехороший человек. Он, как «фараон». Рыба есть такая с ядовитыми колючками.
