Все сразу становилось ясно! Картонный замок с его странным хозяином и неиспользуемыми комнатами начинал выглядеть как искусная ловушка для Фламанда.
Как же они намеревались осуществить задуманное? В чем состояла игра? Прежде чем перейти к этому, давайте удостоверимся, что виденное нами действительно игра. Что произошло, когда мы оказались в замке? Разрушилась дамба. Было бы слишком большим совпадением, если бы подобное случилось само собой. Но если кто-то подрубил сваи, то кто же? Взгляните на это сооружение из дерева и камня – можете себе представить, чтобы один из гостей – пассажиров самолета и нас троих – пнул его ногой и разнес на куски? Нет, это могли сделать только несколько человек в самом замке. Д'Андрье, Огюст, Жозеф, Луи – мозг и сила Сюрте – постарались, чтобы Фламанд не мог отсюда выбраться.
Подумайте сами. Фламанд заявил, что будет на борту самолета, а он всегда держит слово. Полиция не знает, под какой личиной он появится, но уверена, что он там будет, дабы украсть у Рэмсдена…
– Что? – осведомился я.
– Спросите у него, – с усмешкой предложил Г. М., кивнув в сторону открывшейся двери, сквозь которую вошел Рэмсден. – А я покуда продемонстрирую вам несколько весьма причудливых ключей к плану Гаске.
Глава 13
КАК Г. М. СОЗДАВАЛ ТЕОРИИ
– Что происходит? – довольно сердито спросил Рэмсден. – Вы выглядите так, словно в чем-то провинились. Кстати, Мерривейл, вас ищет д'Андрье. Он говорит, что у него есть еще одно веское доказательство того, что первое письмо было написано Фламандом…
– Еще бы, – отозвался Г. М. – Послушайте меня, сынок, и тогда вы, возможно, поймете, почему он хочет убедить нас в подлинности первого письма даже ценой сфабрикованных обвинений против Фаулера. Если мы всерьез усомнимся в подлинности этого послания, это испортит всю игру… Садитесь, Рэмсден.
Миддлтон озадаченно потер лоб.
– Похоже, вы ее уже испортили, – усмехнулся он. – Но ведь Фламандом могу оказаться и я. В таком случае вы разболтали мне важную информацию.
– Угу. Если бы вы были Фламандом, сынок, – невозмутимо ответил Г. М., – то не нуждались бы в этом. Фламанд и так все знает. Вот почему он написал подлинную записку и подбросил ее в верхнюю галерею. Это встревожило Гаске – выходит, Фламанд знает, кто он, но Гаске понятия не имеет, кто такой Фламанд. Отчасти поэтому он напустился на Фаулера. Иными словами, маскарад Гаске пошел прахом. Кроме того, я не вижу иной причины, по которой французское правительство должно было использовать Рэмсдена в качестве предлога.
