— Я — Анея, — ответила девочка.
— Ты живешь здесь? Всегда?
— Нет, не всегда. Только днем. По ночам я выхожу отсюда.
— По ночам? Почему по ночам? Неужели ты хочешь сказать, что не выходишь из своего убежища днем?
— Я никогда не видела дневного света, — просто ответила Анея. — Мне нельзя выходить днем: навьи рассердятся. Я тогда в воде перестану видеть что да где случается. А старикам надо, чтобы я видела: потому меня и навьим посвятили, когда я не родилась еще…
— Но отчего же, ты сказала, мы сегодня умрем? — спросил я.
— Оттого, что сюда пришли. Ой! — Анея пристально взглянула на меня. — А ведь ты — князь Ведовской, Владимир…
— Да, я Владимир Ведовской.
— Вижу я, вижу… вижу, — заглянув в свою миску, проговорила Анея скороговоркой. — Не умрете вы… С тобой — можно, тебе — можно… Спеши, спеши только, князь Владимир, ждут тебя ждут, заждались…
Казалось, она не видела больше нас, склонившись над водою. Губы ее снова зашептали что-то беззвучно. Тем же путем, что и вошли, мы покинули горницу.
Снова стояли мы в темном, широком дупле, в которое слабо пробивался дневной свет. Увиденное только что, казалось мне причудливым сном.
Неожиданно я отчетливо услышал топот многих ног и приглушенные голоса вокруг дуба.
— Ты слышишь, князь Эдвард?
— Да.
Мы поняли друг друга без слов: выжидать в дереве не имело смысла: если Волвич отошел, кони все равно привязаны рядом: даже если мы поднимемся по веревке и нас не найдут — позорно бросать верных боевых коней. Если же Волвич там — мы не можем оставить его в одиночку биться с врагами… Конечно, если это — враги.
Мы не колеблясь вышли из дупла на свет.
Первым, кого я увидел, был Волвич, в спокойно-неподвижной позе стоявший около коней. Рядом с ним стоял какай-то хорошо вооруженный и так же просто одетый молодой воин, чем-то неуловимо похожий на него. Такие же серые волосы спадали ему на плечи. Чуть поодаль — стояли еще двое воинов: один из них пересчитывал стрелы у себя в колчане… Еще двое — перетягивали на луке тетиву…
А из чащи леса, словно вырастая неизвестно откуда, выходили со всех сторон все новые и новые воины, чем-то похожие на Волвича…
Как только я вышел, воздух огласился приветственными криками.
— Кто эти люди? — спросил я Волвича.
— Это твои люди, княже, — отвечал он со странной усмешкой.
От догадки, промелькнувшей у меня в голове, дрожь пробежала по телу. Но я напряжением воли унял ее. Разве не князь я над всем, что есть на моей земле?
