– Что бы следователю не прочесть их предсмертные записки? Напечатаны большим тиражом.
– Нельзя требовать от милиционера любви к поэзии.
– Тогда зачем ему Есенин с Маяковским?
– Вот именно. Ладно, это отрицательный опыт. Но был опыт и в высшей степени положительный, еще более страшный, если тут можно сравнивать. После гибели моих близких я записал себе: «Милицейские начальники и просто милиционеры и следователи. Все произвели впечатление людей. И какая ложь о них со всех сторон. Теперь у меня, увы, есть собственный опыт, совсем не обязательный». И потом, после суда: «Все – менты, судьи, следователи и т. п. гораздо человечнее, чем иные из тех, кого я считал своими друзьями». Вот так. Не говоря уж о тележурналистах, эти только умоляли нас сняться в криминальной хронике. Один все повторял: «Войдите в мое положение!»
– Будьте человечны.
– Работа у него, видите ли, такая. Плохая работа, очень плохая.
– Зато суд – вот, наверное, мощное впечатление.
– О, да. Судья, прокурор – это, конечно, служение. Про адвокатов не знаю. Не понял. Абсурд – с самого начала: прокурор судит поступки, а не человека, адвокат защищает человека, а не поступки, то есть они в принципе говорят о разном. А потом – все время негласные договоренности между сторонами, даже когда одной из них, кажется, уже нечего терять… Но это совсем отдельная история.
– Про военных что-нибудь скажешь? Их много, и они доказали свою готовность служить бескорыстно.
– Про военных мы лучше умолчим. Сам не служил, и мальчику не посоветую: ни солдатом, ни офицером, ни в профессиональной армии, ни в какой другой. Хотя армия, конечно, нужна, как без армии? Можно ли там быть, особенно в мирное время, – не думаю. Вот чего точно не следует делать – продавать оружие, включая «обычное».
– Это уже не к мальчику, а к руководителям «Большой восьмерки».
– Продают, потому что все продают. Их будут потом из этого «обычного вооружения» убивать. Впрочем, руководителей не будут.
– Давай, напиши им открытое письмо.
– «Перестаньте продавать оружие… вашу мать!» Годится?
– А про Природу мне и сказать нечего, я плохо ее понимаю. Ты – другое дело. Ты можешь встать рано-рано и отправиться к морю – смотреть на восход. Или вылезти в красивом месте и погулять в одиночестве, пойти на речку или в лес.
– Это не служение, просто – удовольствие.
– Но вот заботиться о чистоте этого самого леса или сохранять редкие виды животных – безусловно, служение.
– Только не произноси слово «экология».
