- А как же иначе? - сказал старик, отпустив, однако, Пташкину руку. - Да уж там пусть разбирают - чего ты знал, чего не знал, - продолжал он. - Мы вот с Туманом (он кивнул на собаку, которая, однако, с безразличным видом легла у костра) должны тебя для порядка заарестовать и препроводить куда следует.
Пташка стоял, боясь шелохнуться.
Старик же неторопливо достал из кармана трубку, набил ее табаком, спрятал в карман кисет и, отыскивая в костре подходящий уголек, продолжал все тем же зловещим тоном:
- Так, так… Отстал, говоришь. А где же отец-мать у тебя? Знают они, что ты тут за чужим добром охотишься? Ну, что же замолчал, а?
- Что же я буду говорить, раз вы честному пионерскому не верите! - обиделся Пташка.
- Так ты, выходит, к тому же и пионер? - укоризненно заметил дед.
- И пионер, а как же! Кого хочешь спросите! - вызывающе заговорил Пташка, задетый словами старика. - У меня и галстук есть, только днем жарко было, так я его в карман положил.
Пташка достал галстук и стал повязывать его на шею.
- Ишь ты какой, - сказал старик, еще раз внимательно посмотрев на Пташку. Затем он стал молча раскуривать свою трубку, как видно опять потухшую. - Небось отец с матерью и знать не знают, где ты теперь бродишь? - снова сказал он.
Пташка не отвечал.
- Что же молчишь? Совестно стало? - продолжал старик.
Пташка вдруг засопел, шмыгнул носом и отвернулся.
- Ты чего? - испугался дед. - Ну чего ты, малый? Не надо, не надо, брось!
Он подвинулся к Пташке и положил ему на плечо руку. Но Пташка отстранился.
- А чего пристали-то! Папку моего фашисты убили, и маму тоже, а вы - пристаете! - глотая слезы, с обидой проговорил он.
Старик растерянно крякнул и махнул рукой. Большое лицо его сжалось, будто от боли.
- Ладно уж, ладно… Не плачь! Чего уж теперь делать, - забормотал он. - Зовут-то тебя как?
- Митей, - сказал Пташка.
- Ну вот, Митя, так, стало быть, ты меня не бойся, это я так только - для острастки.
Пташка молча посмотрел на деда уже без всякого страха.
- Так ты, Митя, куда путь-то держишь? - продолжал дед.
Пташке пришлось рассказать о том, куда он ехал и как отстал от дяди Феди.
- Ничего, человек не иголка: либо он тебя, либо ты его обязательно сыщете, - уверенно сказал дед.
Он поправил костер, подбросил в огонь сушняку и долго молчал. Потом, обратив на Пташку лицо, освещенное внезапным лукавством, сказал, усмехаясь:
- А здорово же я тебя напугал, малый, а!
- Не так уж… - ответил Пташка угрюмо. - А вы, дедушка, кем тут работаете? - спросил он погодя.
