Он задремал, сквозь дрему к нему доносилась с террасы песня, которую пел дядя Федя. Голос у него был густой, полный такого чувства, что Пташка невольно прислушался.
Ти не лякайся, що ниженьки 6 oci
Змочишь в холодну росу,
Я тебе, в i рная, аж до хатиноньки
Сам на руках в i днесу…
Пташка понимал, что эта песня предназначалась не ему. Но и ему, Пташке, стало хорошо от нее, как от самой хорошей думы.
Дрема прошла, и Пташка почувствовал голод.
Он уперся локтями о подушку и приподнялся.
Дверь с террасы отворилась, вошла Настя.
На ней было светлосерое платье со множеством ровных, хорошо разглаженных складок. Она показалась Пташке такой красивой, какой он еще никогда не видел ее.
- Ну что, Пташка? - спросила она. - Как?
- Я есть хочу, - сказал Пташка.
Пташка, лежа на диване и упираясь спиной в подушку, ел манную кашу с черничным киселем, который приготовила ему из сухих ягод Севина мама, Глафира Алексеевна. Сева сидел рядом на стуле, а около него стоял маленький Вовка и удивленно, немного испуганно смотрел на Пташку.
- Я знаю, тебя простуда схватила, правда? Как она тебя схватила? - спросил он.
- Вот так взяла, да как цапнет! - сказал вместо Пташки Сева и схватил маленького братишку в охапку.
В это время в дверях появился дед - праздничный, причесанный, чистый. Вот кого Пташка никак не ожидал увидеть!
- Этот самый, - сказал между тем дед, глядя на Пташку. - Ты как же сюда поспел, пострел? - спросил он.
- Я тут живу, - сказал Пташка. - А вы, дедушка, как? Нашли вы своего сына - Сарафанова?
Дед довольно ухмыльнулся.
- Вот он, мой сын, Сарафанов, - сказал он, показывая на дядю Федю, только что появившегося в дверях террасы.
Пташка даже привскочил от удивления.
- Правда? - воскликнул он, во все глаза глядя на дядю Федю. - Так это разве вы Сарафанов?
- А то как же, - улыбаясь, сказал дядя Федя. - Конечно, я! Вы что же, вместе добирались, а до сих пор разобраться не могли?
Пташка смущенно посмотрел на деда. Тот с виноватым видом почесывал в затылке.
- Ведь я тебе и карточку в газете показывал! - сказал он Пташке с укором.
- Показывали, - признался Пташка, - только я не узнал.
Дядя Федя засмеялся.
- Это верно, ты не виноват, - сказал он. - Там меня уж очень пригладили, я и сам-то с трудом догадался, что это я.
Пташка все еще смотрел на него с недоумением, как бы что-то соображая.
- Дядя Федя, - сказал он наконец, - так неужели это вас дедушка крапивой порол?
Все засмеялись, а дядя Федя потрепал Пташку по волосам и сказал:
