— Борух Пинхусович. Тоже Ставский. Тысяча восемьсот семидесятого года рождения, пенсионер, если ты это имеешь в виду, — язвительно добавила Соня. Юра обиженно отвернулся, повторил про себя мудреное имя, приставил ладони ко рту и что было сил завопил:
— По-рох Пинце-хо-вич! По-о-рох Пин-це-хо-вич!!!
Тихий смех девушки заставил его замолчать.
— Изобретателя пороха — конечно европейского, а не китайского! — действительно звали Барухом. Правда, это был Барух Шварц. Но Юра, разве так зовут на помощь?
Он непонимающе уставился на Соню. Глухое эхо умирало вдали под высоким черным сводом.
— Ты зови мысленно. Зови того, кто опытнее. А уж кто явится... — девушка развела руками.
Юра сконфузился, закрыл глаза и принялся думать о том, как бы этот Порох помог ему. Думал усиленно, старательно, тщательно. Однако лишь когда он принялся умолять, чтоб явился кто угодно, лишь бы не было так муторно на душе, в окружающем мраке возникла некая перемена. Юноша открыл глаза и не увидев ничего нового прислушался. Так и есть: могильную тишину нарушил звон гитары.
— Видишь, ты ничего еще не можешь представить, кроме земли и подземного. Ну да ладно, хоть Мишу повидаем.
— А твой дедушка разве не в земле, если он... здесь? — удивился Юра.
— У нас его во всяком случае нет, это ясно, — Соня усмехнулась. — Однажды я говорила, что все мы существуем вместе, хотя в то же время — отдельно. Это как вложенные одна в другую матрешки. Если же ты не способен попасть наверх, это еще не значит, что между землей и подземным, и небом есть граница.
Юра молча ткнул пальцем в потолок, однако Соня продолжала терпеливо объяснять:
— Граница в тебе самом. Изживи ее — и уйдешь отсюда... Впрочем, о таких вещах дедушка говорит лучше. Пока что к нам направляется Миша. С ним еще кто-то... но не Чубик? Интересно, — девушка прислушалась. Неподалеку двое пели речитативом:
— Как старик свою старуху
Ды променял на молодуху!
Ды это не лихачество,
Ды а борьба за качество!
Как дед бабку
Ды завернул в тряпку,
Ды поливал ее водой:
“Ды будешь, бабка, ды молодой!”
Колхозны-я
Возросши-я
Культурны-я
Потребно-сти!
Сидит парень на крыльце
Ды с выраженьем на лице!
Ды выражает то лицо,
Ды чем садятся на крыльцо!
Рупь за сено, два за воз,
Ды полтора за перевоз.
Ды чечевика с викою,
Ды я сижу, чирикаю!
Вскоре к ним приблизился гитарист Миша, которого обнимала весьма потасканного вида девица в ярком платочке на голове, в заношенном пальтишке, прозрачных чулках и дешевых туфельках с отломанными каблучками. Вот уж кто напоминал незабвенную Верку Шейкину!
