До комунизма оставалось лет пятнадцать-двадцать - Тимур Иванович Литовченко

повестушка в четырех снах, с бессонным эпилогом

и пост-скриптумом об ужасной катастрофе местного

значения, число жертв которой до сих пор точно

не установлено

Посвящается всем известным и

неизвестным жертвам больших

и малых советских катастроф,

тем, кто грудью закрывал

расхлябанность и глупость чинуш

и тем, кто погибал молча или

в страхе удирал от смерти —

но не сумел дотянуть до

спасения...

Тогда я решил, что надо все

это записать, с самого начала,

как это было на самом деле...

Вот я это делаю, потому

что, как говорено в “Тиле

Уленшпигеле”, пепел Клааса

стучит в мое сердце

(Анатолий Кузнецов, “Бабий Яр”)

Необычайно звучный раскат грома замирал где-то вдалеке. Прошло несколько секунд, прежде чем Юра вновь различил сквозь звон в ушах свист мокрого леденящего ветра в голых ветвях деревьев.

Тринадцатое число, понедельник — и вдруг гроза-грозища, роняющая такие ослепительные молнии и грохочущая так оглушительно, что аж глазам и ушам больно! Интересно, что сказала бы на это бабушка Маня, будь она жива? “Гроза без листа — житница пуста”, — или что-нибудь в этом роде. У бабушки всегда находились соответствующие поговорки на все случаи жизни. Правда, этот случай не очень-то веселый...

Юра перепрыгнул мутный ручеек, текущий с горы, поправил набухшую от дождевой воды кепку, прислонился спиной к толстенному тополю с подветренной стороны, осторожно вытянул из-за пазухи тощую мятую пачку “Беломора”, с трудом закурил и воровато оглянулся, словно сзади был не ствол дерева, а мама, готовая тут же отобрать папиросу и вдобавок надавать увесистых затрещин.

А вокруг бушевала гроза. Как сказала бы бабушка Маня, светопреставление, да и только. Да еще при голых деревьях.

Она бы сказала. И Венька бы сказал. А вот сам Юра промолчал бы.

Конечно! Когда дикторы полными энтузиазма голосами твердят из радиоприемников об ударных темпах подготовки пахотных земель к севу кукурузы, а маленькие телевизионные экраны демонстрируют из-за наполненных глицерином пузатых линз смеющиеся лица счастливых колхозников и колхозниц и бескрайние просторы наших советских полей, сулящие обильный урожай “чудесницы”, болтать всякие глупости просто небезопасно. Вот Венька не боится. А у него (между прочим!) жена с грудным ребенком. И не боится же! Черт...

Юра обнаружил, что вздувшийся ручеек затопил его правый туфель, выбрался на более-менее сухое место и вяло поплелся дальше.