— Как юный пионер, товарищ полковник! Только у нас ЧП имеются… Разрешите доложить?
Винокуров нахмурился.
— Ладно. Доложишь чуть позже, скажем, в тринадцать ноль-ноль. В шестнадцать ноль-ноль твоя группа пройдет последнюю проверку и инструктаж специалистов. А потом ты получишь боевой приказ. Вылет ночью, за два часа до рассвета.
У Хомутова были серьезные основания сомневаться в том, что вылет вообще состоится. Правда, заменить десантников этой группы сложно, а может быть, и невозможно за несколько часов. Но и ЧП такого сорта, что Бекжанова могут отправить в трибунал да и самого Хомутова тоже… С соответствующими последствиями.
Но мрачные предчувствия лейтенанта не подтвердились. Полковник сидел у своего знаменитого поющего самовара в самом благодушном настроении.
— Садись рядком, да поговорим ладком… Чайку налить? Вот сахар, клади побольше — молодые сладкое любят. А ты к тому же непьющий и некурящий, так что скорей всего сластёна по натуре, нет? Докладывать не надо, просто расскажи обо всём…
Винокуров не проявил никакого интереса к “парашютному происшествию” с Новичем, хотя и понимал, конечно, что радист едва не погиб. Зато рассказ о результатах тренировок Новича слушал внимательно.
— Стало быть, два парашюта порвали на деревьях? Не бережешь ты воинское имущество, Хомутов. Но это я так, в шутку. Грех, как говорят, в орех, а оправданье наверх. Главное, что радист в считанные дни научился прыгать не хуже других. И всё же парня ты побереги по возможности. У него, знаешь, на родине, в Белоруссии, всю семью фашисты истребили. Так что он ныне вовсе один, как кустик обкошенный. И не хнычет, и не рассказывает о своем горе никому, верно? Ты не знал? Ну, вот видишь… Давай дальше кайся.
Каяться Хомутову — особенно после такого разговора — было трудно. Но он сделал над собой усилие и спокойно рассказал обо всем случившемся два дня назад. Полковник прищурился и спросил:
— Что же ты намерен делать?
— Не знаю… Я ведь понимаю — сам виноват. Командир отвечает за всех и за всё…
— Это не ответ!
— Бекжанова надо отчислить из группы. Но не наказывать. А как со мной быть — вам решать…
— Красноармеец этот где находится? На аэродромной гауптвахте, да? Вот и пусть посидит до вашего вылета. Под суд не отдам, поскольку имеются смягчающие вину обстоятельства, но и посылать на такое задание, как ваше, — нельзя.
А ты, лейтенант, самокритикой неплохо владеешь, хвалю. Но потачки не жди, отвечать тебе придется, только не так, как ты предполагал, не в трибунале. Ответ тебе такой держать: вместо шести десантников, не считая командира, в группе будет пять. Соответственно возрастает и сложность выполнения задания, а само оно остается прежним. И получается, что на поиск станут выходить не две пары, а одна тройка, потому что радиста вам надо беречь пуще глаза. Значит, охраняют его двое, посменно. Сколько остается? Вот то-то… Замену выбывшему не дам. Нет её. В разведке — и у десантников тоже — подготовка иной раз всё решает. А твоя группа готовилась дай бог как!
