25 марта 1974 года хирург чильянской больницы дон Роберто Торсеро, едва взошло солнце, явился в полицейский участок и донес на коллегу Рамиреса.
О'Тулы об этом узнали из письма, которое Глория получила от своей тетки из Чильяна.
Три недели спустя после ареста дон Аннибаль, не выдержав жесточайших мучений, скончался в тюрьме от разрыва сердца, не выдав никого из подпольщиков и не указав месторасположения госпиталя. Его похоронили в грубом некрашеном гробу за чертой городского кладбища, где жмутся друг к другу заброшенные полуосыпавшиеся могилки самоубийц (по официальному заявлению военных властей, Аннибаль Рамирес, шестидесяти трех лет от роду, будучи в невменяемом состоянии, покончил с собой). Доктора чильянской бедноты провожали сотни людей: рабочие, домохозяйки, его коллеги по больнице и — на всякий случай — вооруженный патруль карабинеров.
Когда Фрэнк закончил рассказ, Глория улыбнулась блеклой, вымученной улыбкой капитану Прьето:
— Не обижайся, Исель, что мы отняли столько времени на наши грустные дела…
— Да ты что, Гло? Или мы не друзья?
— …Друзья. И право, я уже успокоилась. Мне стало даже немного получше. — Она поднялась. — Пойду умоюсь, а то ещё не возьмете меня такую зареванную в аэропорт.
— Что у тебя? Выяснил всё о “Трех А”? — спросил панамца О'Тул.
— Моя версия оказалась ни к черту не годной. Я как плохой картежник: в азарте принял тройку за козырного туза, — контрразведчик посмотрел на часы, до отправления его рейса оставалось ещё два с половиной часа. — Сколько времени нужно, чтобы добраться до аэропорта?
— При хорошей езде не больше тридцати минут.
— Отлично! Тогда у меня есть к тебе предложение. Деловое. Уверен, что оно заинтересует тебя. Но прежде скажи, что вы решили…
— В отношении работы?
— Да. Какую страну ты выбрал?
— Гондурас, как ни смешно.
— Чего уж там смешного. Напротив, напротив.
— Не говори загадками.
— Хорошо, это связано с моим предложением.
— Гондурас? Никогда бы не подумал…
— Я всё сейчас объясню по порядку. И всё-таки ещё один вопрос…
— Ради бога, хоть сто.
— Скажи, у тебя в Вашингтоне среди журналистов сохранились какие-нибудь связи? Ты упоминал Джека Андерсона и ещё этого… — Исель задумался на минуту.
— Чарли Бэрка?
— Точно. Так вот… Если бы тебе удалось до того, как вы обоснуетесь в Тегусигальпе, махнуть в Штаты? Там покрутился бы среди столичных газетчиков — они же всё знают! — выяснил бы, что замышляют парни из Лэнгли[2] против центральноамериканских республик, которые повысили налог с компаний на экспорт бананов. Деньги на поездку я тебе выбью. Да не маши руками! Тоже мне Дюпон! Будешь лететь через Сьюдад-де-Панама. Там всё и оформим. Кстати, обговорим детали.
