– Да, но ты все-таки позвони, как только поговоришь с Дженни. А я в самолете высплюсь.
Макгир позвонил в час ночи.
– Дженни говорит, что Энн соврала, будто гостит у нее. Когда родители уезжают, у нее дома ее парень ночует.
«В десять вечера Энн должна была встретиться со своим дружком на пирсе».
О'Шонесси посмотрела на упаковку антиникотиновой жвачки на туалетном столике, но решила воздержаться.
– А она не боится, что родители могут позвонить Дженни, а ее там не будет?
– Девчонка все продумала. Мать обычно звонит ей утром, но не рано, так что после ночных забав она успевает приехать из дома к подруге. Она уже раза три-четыре так делала. Родители Энн и Дженни незнакомы, потому маловероятно, что обман раскроется.
– А Дженни не встревожилась, когда вчера утром Энн не появилась у нее?
– Еще как встревожилась, но решила, что подруга надралась и не может проспаться. А тут как раз звонит мать. Ей пришлось соврать, что Энн вышла в магазин за апельсиновым соком.
– Кто ее парень?
– Ларри Уайлдер. Дженни уже связалась с ним.
«Ну и ну», – подумала О'Шонесси, встав с постели и взяв жвачку с туалетного столика.
– Ларри Уайлдер, сын Бада?
– Да, самый старший. Ему двадцать два года. Он показал, что, когда Энн пришла на свидание, между ними вспыхнула ссора. Ей не понравилось, что он зубоскалит с другой девчонкой. Тогда он пошел выпить с ребятами, а Энн осталась на пирсе. Он полагал, что она пойдет домой.
– Съезди к нему, попроси разрешения осмотреть его автомобиль. Если заупрямится, получи ордер. Кто-то же должен был отвезти ее домой, значит, у него в машине следы крови.
– Сейчас еду.
– Да, и еще вот что. Проверь, когда и каким рейсом родители Энн летели в Даллас. Сопоставим факты и то, что говорит Карлино.
– Скажу Рэндаллу, чтобы он сделал это.
– Хорошо. Как только Карлино вернутся, возьми у них фотографию Энн. Ее надо показать по телевизору в вечернем выпуске. А я составлю материал для прессы и перешлю его тебе по факсу.
– Все?
– Да.
О'Шонесси легла в постель, пожевала «никорету».
Через полчаса ее разбудила девятилетняя Регина – во фланелевой пижамке, сонная. Они лежали, тесно прижавшись друг к другу, но О'Шонесси не спала.
Филадельфия, штат Пенсильвания
Среда, 4 мая
Черри в шерстяном свитере сидела в шезлонге на лужайке позади своего дома. Перед ней расстилался Делавэр. Она слышала пыхтение буксира, идущего против течения, и плеск волн о его борта. Предзакатное солнце согревало ей лицо. Где-то кто-то играл на гитаре, разносился смех. Хорошие, счастливые люди, такие, какой хотела быть она. Жизнь Черри началась, когда ей было почти пять лет. Сторож нашел ее лежащей без сознания на лестнице у входа в одну из филадельфийских больниц. Дело было ранним утром, над городом уже много часов моросил холодный дождь со снегом. Следствие впоследствии установило, что девочка поскользнулась на обледеневшей верхней ступеньке, упала навзничь и расшибла голову о каменную лестницу. Лицо буквально примерзло к ступени, и сторож, торопясь перенести ее в тепло, нечаянно содрал ей кожу с одной щеки. Грубая рыбацкая фуфайка спасла Черри от гипотермии, но падение вызвало такое серьезное повреждение коры головного мозга, что она ослепла и потеряла память.
