«Барон Оскар(энергичный человек в шелковой пижаме, входит незамеченный. Смотрит хмуро, однако держится пока на заднем плане. Руки грозно сплетает на груди).
Додо(выпуская огромное облако дыма, Репейке, язвительно). Репейка, ты не знаешь, барон все еще дрыхнет?
Репейка(молчит).
Додо(зевает). А ты не подумал о том, как вредно курить до завтрака? Будь добр, скажи Пипинч, чтобы внесла завтрак. Поедим!
Репейка(пулей вылетает с арены и возвращается с Пипинч, которая несет на большом подносе кусок мяса, хлеб, чай, сладости. На Пипинч красная ливрея с золотым кантом).
Барон Оскар(качает головой и по-видимому с трудом сдерживает себя…»
Оскар пишет и сам уже сердито качает головой в священном пылу творчества. Он явно иссяк, но произведение не окончено, он со вздохом опять возводит глаза. Однако взор его и на сей раз не достигает небес, зато, как и раньше, достигает шкафчика — дальнейшее ясно без слов. Сильно потянув из бутылки, Оскар вновь обращается к своему творению.
«Теперь-то уж нельзя бросать, пока я в таком вдохновении», — думает он. Ему даже не приходится долго почесывать карандашом нос: продолжение придумано, — впрочем, подсинить нос он тоже успевает.
«Пипинч(ставит поднос на низенький столик. Рядом с ней Репейка).
Барон Оскар(со скрещенными руками выступает из тени вперед. Все прочие действующие лица выражают страх. Барон безжалостно указывает на завтрак). Что это?!
Додо(нахально, понимая, что его песенка спета). Насколько могу судить, завтрак.
Барон Оскар(металлическим голосом). Репейка, и ты это терпишь? Прогони его!
Репейка(с ворчаньем и лаем бросается на Додо, несмотря на его сопротивление стаскивает одеяло, потом хватает за штанину и заставляет встать).
Додо(падает перед Репейкой на колени). Смилуйся!
Барон Оскар. Пипинч, помоги!
Пипинч(с другой стороны хватается рукой за штанину Додо и помогает вывести его с арены).
Барон Оскар(следует за ними). Прочь его, прочь!
Из-за кулис зрители слышат голос барона, распекающего Додо. Тем временем Репейка и Пипинч выбегают на сцену и быстро уплетают завтрак. Когда все съедено, мы с Додо за руку появляемся через другой выход, Пипинч берет под мышку опустошенный поднос. Репейка тоже к нам подходит; Додо, я и Пипинч кланяемся, Репейка сидя приветствует публику…»
— Получилось! — прошептал Оскар. — Получилось! — и размягченно улыбнулся, что объяснялось частично утомлением от литературных трудов, частично же затянувшимся обменом мнениями с бутылкой виноградной водки. — Таддеус спятит от радости, да и есть от чего спятить! Второго такого номера не было в целом свете и никогда не будет.
