Ольг тяжело вздохнул: иногда его удивляло немое обожание Элиа, стремление оправдать все его поступки. Это было неправильно: особенно, когда он сам знал цену своим поступкам. И Ольгу показалось важным рассказать другу о том, что мучило его эти годы.
– Я… помнишь, ты спрашивал, бывал ли я раньше на болотах за Наритом?
Элиа кивнул – он хорошо помнил те дни.
– Мне было девять лет…совсем еще мальчишка. Ты ведь знаешь, что моя мать умерла сразу после моего рождения, а отец…Ну, он захотел жениться снова.
– На Кирен,- понимающе заключил Элиа,- А она тебе не понравилась.
В глазах Ольга не появилось улыбки.
– Я ее возненавидел,- сказал он,- Даже ни разу не увидев. Я решил, что если мой отец не принадлежит мне, то он должен не принадлежать никому.
– Это нормально,- сказал Элиа, и в его голосе не было осуждения,- Ты был ребенком.
– Кем бы я ни был! Я – тан. Я несу ответственность за все, что я делаю, должен нести, а я… я даже не могу смотреть ей в глаза, зная, какую боль ей причинил.
Впервые в жизни сильный и суровый тан Ольг, сын Ольга, был честен перед собой.
– Так пойди и скажи ей это,- неожиданно предложил Элиа, и Ольг удивленно посмотрел на него. Куда только подевался рассеянный мечтатель и книгочей? Вместо него тан видел мудрого не по годам, уставшего от людской глупости человека.
Я не могу, хотел сказать Ольг, но вместо этого руки сами прижали его к другу.
– Спасибо, Элиа,- внезапно осипнув, сказал он и порывисто вышел из комнаты. Искать Кирен.
* * *
Солнце медленно поднималось на востоке, окрашивая снега в розоватый цвет. Элиа похлопывал по боку Дона, нетерпеливо перебирающего ногами, и старательно вдыхал еще по-зимнему холодный утренний воздух. За спиной у него висел заплечный мешок, в котором лежала подаренная Кирен книга.
Ольг в последний раз проверял ничего ли не забыто. Сумки были приторочены к седлу Дона – громадный конь с легкостью поднимал Ольга, Элиа и все их вещи впридачу. Кошель с золотом висел у него на поясе: деньги они поделили пополам, но Элиа свои доверил другу, справедливо рассудив, что у серьезного на вид тана их не украдут, да и сам он их не потеряет.
Кирен вышла на крыльцо, кутаясь в теплую пуховую шаль. В руках у нее был сверток.
– Это,- сказала она, протягивая его Ольгу,- Вам на первое время.
В мешочке что-то весело зазвенело, и он сразу понял что там.
– Не надо,- сказал он,- Правда, не надо.
Красивое лицо Кирен озарила лукавая улыбка. Она подошла к Элиа, и тот, понимающе усмехнувшись, взял деньги. В конце-концов, не взять то, что дают от чистого сердца, значит обидеть дарящего. Ольг недовольно скривился, но промолчал, решив про себя, что как только постоялый двор скроется из виду, Элиа крупно попадет.
