Да уж. И, увы, я уже выбрал.
Мятежник.
Странствующий воин.
Дурак.
И ничего-то уже не изменишь, а тан?
Отчего-то не было беспокойно, как прежде. Словно что-то, сломавшееся внутри после того, как он убил Радиона, срослось заново. Помогло ли, то, что он, наконец, выплакал свою непонятную горечь, или ночной разговор с Ивэном помог вспомнить то, что он давным-давно успел позабыть – он не знал. Но стало легче. Просто легче.
Сзади доносился негромкий голос Кларенса, он напевал какую-то неизвестную тану песню. Ольг прислушался.
По круглым камушкам бежал
Ручей с водицей чистой.
Он ивам песни напевал
То медленно, то быстро.
Он путникам давал приют
Прозрачною прохладой,
Которой вкус так берегут…
Пустыню делал садом!
Мелодия была хорошая, спокойная, но слова были…тревожные. Так, по крайней мере, показалось Ольгу.
Бежал ручей среди камней,
Журчал грядой порогов,
Пока строение людей
Не пресекло дорогу.
Кларенс мгновенье помолчал, словно сам вслушивался в свою незатейливую песенку, а потом закончил неожиданно…
… Тот край, далекий и ничей
напомнил мне кого-то:
Там, где когда-то был ручей,
Осталось лишь болото.
Кларенс допел песенку с каким-то нажимом, но вид у него был отсутствующий. Ольг обернулся на долю мгновенья, и наткнулся на взгляд проснувшегося Элиа.
Вид у того был встревоженный.
– Что?
– Ничего. Песня…будто знакомая… – Элиа решительно помотал головой, – Хотя, нет… не может такого быть…
– Чего… быть? – поинтересовался Кларенс, вдыхая чистый утренний воздух.
– Один мой друг пел похожую песню… давно уже. Но он, скорее всего, умер. А где ты ее услышал?
– В Форое, на площади. Там менестрели выступали. А что?
Элиа выдохнул, отгоняя непрошеные воспоминания. Ну, менестрели, и что с того? Может Рин и сам услышал эту песню от одного из появлявшихся время от времени в Нарите бродячих певцов, а потом выдал ее за свою. Хотя в это Элиа верил слабо, даже не верил совсем. Рин, несмотря на свои недостатки был человеком честным. И – был – другом. А друзьям не лгут даже в таком. Тем более – в таком.
Но скорее всего, все было наоборот – песню услышали от Рина именно заезжавшие в Нарит музыканты (он вечно крутился возле них), а уж потом начали исполнять ее в городах по всей стране.
– Ничего, – сказал Элиа, – Ничего.
Лес закончился и они вышли на светлую опушку, за которой виднелись бескрайние зеленые луга, и там, посреди трав, виднелся извилистый, но широкий тракт.
Ольг окинул взглядом простор, и первым ступил на дорогу.
