– Значит, они убили всех…они звери…нелюди…насиловали мою мать на глазах отца, а потом убили ее…распороли живот отцу…я видела… Налоги…им ни к чему налоги…даже звери не убивают для развлечения…
– Как тебя зовут, госпожа? Хочешь воды?
– Мое имя…какая разница, ведь я умру…ты – хороший лекарь, но даже тебе не под силу меня излечить…Отомстите этим убийцам…Поклянитесь отомстить им…
Ее голос, хриплый и срывающийся, внезапно превратился в рык. Кларенс отшатнулся.
Клятву, данную умирающему, нельзя нарушить. Впрочем, как и любую другую клятву.
– Я клянусь,- сказал Элиа, – этот тан, Радион, он был среди тех, кто убивал?
– Он…всегда впереди своей дружины…но ты…еще мальчик…
– Я – король,- маленький даже для своих двенадцати, тонкий как молодая березка Элиа внезапно стал выше и старше. В голосе появилась твердая как камень гранит уверенность,- Я хозяин этих земель, мои предки правили Торинодом веками, и я отомщу за тебя и твою деревню. Я клянусь!
Ольг и Кларенс молчали, глядя на резко выпрямившегося друга, только лекарь по-прежнему сжимал руку раненой. Странная искаженная улыбка тронула покрытые коркой губы девушки.
– Я…верю…- она приподнялась на локте, вглядываясь в глаза Элиа,-…Меня звали Эллинг…король…- Длинные ресницы сделали медленный взмах и опустились,-…отомсти…
Кларенс непристойно выругался, ощутив, что пульс на руке исчез, и тотчас же принялся вливать свою силу в безвольно обмякшее на их руках тело. Он представил себе как она течет по венам, заставляя биться здоровое и молодое сердце, как легкие наполняются чистым, хотя и пахнущим гарью воздухом этих мест.
Ну же, живи! Ты ведь не так сильно ранена, я же вытащил тебя один раз, смогу и второй! Ты молода и сильна, тебе еще детей рожать…только живи!
Похолодели уши и нос, сильно затекли ноги, но Кларенс по-прежнему не останавливался. Живи…живи…живи…
– ПЕРЕСТАНЬ!- кто-то сильный схватил его за плечи сзади и оттащил от изломанного мукой тела девушки, которую звали Эллинг.
– Пусти! Она же умрет, ты, бессердечный ублюдок!
Ольг швырнул его на землю, не со всей силы, как поступил бы раньше, а осторожно, отрезвляя, а не причиняя боль.
– Она и так уже мертва!
Он, Ольг, не был, конечно, лекарем, но любой воин знал как оказать первую помощь – перевязать и зашить рану, вправить сломанную кость и даже подтолкнуть остановившееся было сердце…Девушке нельзя было помочь, и даже несмышленыш Элиа понял это и, подойдя, провел ладонью по ее лицу, разглаживая исказившиеся черты. А Кларенс не понял. Или ноша целителя не позволяла признаться даже себе, что все усилия тщетны, ты не смог, не спас.
