– Отряд,- еле слышно пробормотал тан,- Человек двадцать, мужчины, вооружены. Едут со стороны дыма.
Элиа не стал спрашивать, откуда Ольг это знает. Наверное, потому что сейчас и вокруг него воздух шипел одно только слово "опасность".
Они лихо промчались мимо, все двадцать человек (Ольг не ошибся в подсчетах), в алых одинаковых плащах, развевающихся по ветру. Элиа почему-то обратил внимание на их ноги – серые от неизменной дорожной пыли, сапоги, были забрызганы чем-то красновато-бурым.
Когда силуэты всадников исчезли вдали, Ольг позволили им встать.
– Пойдем туда, где дым,- сказал он и почему-то вытащил из ножен один из мечей.
– Как ты думаешь, кто они?
– Не знаю,- коротко ответил тан,- Это не моя страна. Но их намерения были мне ясны.
Бежать по дороге, вдыхая еще не улегшуюся после всадников жесткую пыль, было неприятно, но Элиа двигался вперед, не в силах остановиться. Он немного отстал от быстрого Ольга и Кларенса, привыкшего все делать на бегу, ему мешал заплечный мешок, пусть даже в нем не было ничего тяжелого, и более всего ему мешало то, что он упустил что-то важное в этих всадниках. Они преодолели холмы и увидели как чуть поодаль от дороги, там, где совсем недавно стояла небольшая деревня, дымятся развалины домов.
Ольг осторожно огляделся – кажется, никакой угрозы не было – и шагнул к тропинке, выходящей к домам.
Ольг много чего успел перевидать в жизни, но ему в первый момент стало страшно. Он уже знал чего ждать – серый дым пах горелым мясом – но ему даже не приходило в голову, что такое возможно.
Тела…Везде человеческие тела…Вот мужчина с отрубленной рукой, голова его запрокинулась назад, изо рта выползла похожая на змею струйка крови и запеклась на лице…Женщина с темными волосами, задранной юбкой – было ясно, что с ней сделали – была заколота в грудь. Трое мальчишек лет одиннадцати, в руках у них были арбалеты…Ольг осматривал пепелище на автоматической реакции, воспитанной годами, но у него начинали дрожать руки, держащие оружие… Ольгу приходилось убивать, но отец всегда воспитывал в нем уважение к чужой жизни: "Лучший бой, – говорил он,- Это тот, который не был начат". Сражаться можно лишь с равными себе, а не с детьми и женщинами.
Рядом судорожно вздохнул подбежавший Кларенс. Ольг заметил как он украдкой делает охранительные знаки, а потом очень медленно делает шаг и достает из мешка лекарства.
– Может быть, остались живые,- сказал Кларенс, и даже раньше Ольга шагнул на горелую землю. Тан отпустил меч – те, кто убил этих людей, ушли, а других он не опасался.
