Я набрасываю выцветшее покрывало на рисунки, исписанные страницы и кисти: в моем неоштукатуренном прибежище очень много пыли, и без этой предосторожности завтра будет трудно возобновить работу. А число «почему?» все растет и растет. Прежде всего, почему он выбрал Новую Зеландию? Почему так поздно занялся преподаванием? Почему питается у родителей номер один, а не в баре через дорогу? Почему, наконец, он пьет? А самое главное, почему улыбается, когда я сержусь, и почему не защищается, когда я на него нападаю?
А я нападаю, да еще как! Неужели я не в состоянии понять, что он молод? Когда женщине за сорок, она должна стремиться защитить молодое существо, поддержать его.
Я закрываю окно и задергиваю занавески, чтобы в мое отсутствие раннее солнце не обесцветило рисунки на столе, но, пока я складываю кучку дров на утро и, стоя на коленях, пачкаю свое красное домашнее платье, мои мысли устремляются в нежелательном направлении, и, как только я окунаюсь в фантастическую ночь ароматов и громкой болтовни цветов, мой путь преграждает, будто я натыкаюсь на мужчину, самый грозный из всех вопросов: почему я с ним так жестока? Я, обыкновенная женщина чуть старше тридцати?
Не все цветы отличаются таким примерным поведением, как розы, среди них встречаются настоящие нахалы. «Потому что он не может произнести твою фамилию!» – кричит кто-то из них. Наверное, это болтун флокс.
– Сегодня утром мне пришлось подвергнуть телесному наказанию отпрыска нашего грозного председателя, – заявляет мистер Веркоу, когда мы случайно сталкиваемся на игровой площадке.
– Вы опять ударили ребенка?
– Он не захотел... ну, скажем... прислушаться к моим словам.
– И, может быть, был прав!
Мистер Веркоу молчит, его рот и веки нервно подергиваются, что ему необычайно идет.
– Неужели за время пребывания на курсах вы не успели познакомиться с другими методами воздействия на детей?
Он дарит мне снисходительную улыбку.
– По мнению Д. Г. Лоуренса, ребенка, который вам досаждает, полезно отшлепать. Д. Г. Лоуренс значился в списке рекомендованной литературы. Кроме того, – мистер Веркоу явно не прочь поговорить, – эти пятилетние сосунки, которые так заносчиво заявляют о своем вступлении в мир, должны... ну, скажем... научиться разбираться в ситуации.
Я убегаю. Я должна рассказать об этом чудовище директору. Он как раз стоит внизу, у ступенек, а из дверей выплескиваются сто с лишним детей: по пятницам на последних уроках у нас физкультура. Мистер Риердон с готовностью наклоняет ко мне голову и продолжает упорно думать о своем.
