Второй раз меня сбили в Западной Украине. Уже шел с боевого задания, подходил к линии фронта и думал: «Надо ее пересечь на минимальной возможной высоте, чтобы угловое перемещение было выше, а значит, меньше возможность попасть по самолету». Только пересек линию фронта, тут у меня мотор «тыр-тыр-тыр» и заглох. В тот раз я летел на самолете Як-7Б. Он был специальный, пятибачный. То есть два бака в левой плоскости, два в правой и один в фюзеляже, и тройник — вниз, откуда топливо шло в карбюратор. Так вот, пуля попала в этот тройник. Бензин еще есть, расчет верный, а подачи нет и высоты нет, чтоб выпрыгнуть или выбрать место для посадки. Я в левую сторону смотрю, а справа у меня сосна, и я об эту сосну плоскостью… Меня пошло крутить, самолет перевернулся и вверх ногами упал. Парашют отстегнул, лямку привязную к сиденью отстегнул и выбрался. Что было дальше, если кому рассказать — не поверят. Выскочил я, смотрю — стоят два мужика: «Летчик! Иди сюда, тут бандеровцев полно. Беги к нам». Я подбежал, у них телега, в телеге сено. «Залазь сюда, мы тебя вывезем, спрячем, а то тут бандеровцев полно». Я поверил, залез туда в сено. Они поехали, а я думаю: «Надо было бы хоть сообщить, самолет уже совсем разрушенный». И вдруг нашу телегу останавливают. Я сено разгреб, вижу двух красноармейцев: один рядовой, другой капитан. Они спрашивают: «Вы не видели, здесь летчик упал?» — «Нет, не видели». Думаю: «Куда ж они меня везут?!» — выскочил, пока кавалеристы за автоматы, эти мужики уехали. Если бы не попались эти красноармейцы, или бы я не прислушался, о чем там речь, или не сообразил, то не было бы меня уже.
— Часто ли летали на сопровождение?
— Часто.
— Кого тяжелее сопровождать: штурмовиков или бомбардировщиков?
— Я тебе вот что скажу. Всех сложно, но тех, кто поумнее, тех проще, а самое большое наказание — сопровождать безграмотных летчиков. У меня командиры были толковые. Они говорили: «Надо не смотреть, а видеть. Смотрят все. Не думать, а соображать надо. Думают все». Когда подходишь к группе, сразу чувствуется, кто там ведущий. Вот назначили время встречи над точкой. Я иду, и группа идет. Нормально. Или я подхожу, а группы нет. Я должен делать вираж, терять время, терять горючее, ждать его величество, которое еще и не на той высоте подойдет. Или я только иду, по времени точно, а он уже орет: «Маленькие, маленькие, где вы болтаетесь?» Я говорю: «Вовремя мы идем». А они пришли раньше времени. То же и при сопровождении. Когда Григоренко сопровождал, он разумно вел свою восьмерку, так чтобы каждый самолет мог прикрыть впередиидущий. А некоторые растянутся — получается не восьмерка, а самостоятельных восемь самолетов. Они по уставу выполняют круг, а без толку — нет огневого взаимодействия. Так же и «бостоны» или «пешки» должны лететь так, чтобы сектора обстрела стрелков перекрывались.
