Так прошла ночь. С наступлением рассвета ничего не изменилось, и было принято решение остаться на дневку в надежде, что буран стихнет. А двигаться вслепую – значит, подвергать себя определенному риску, но и сидеть без движения вперед также было не совсем желательно. Но решение было принято, и мы остались. Весь день, как и прошедшую ночь, мы бились за сохранение тепла, благо пищи для костра было сколько угодно, но добыть дрова было довольно сложно. У костра располагались по три человека с одной стороны. Длину костра держали около двух-трех метров. Вторая ночь также не принесла изменений, и рассвет мы встретили в бушующем море снега. Посовещавшись, приняли решение идти, так как сидеть и уменьшать запас продуктов без движения вперед было слишком расточительно.
Данила Макарович подробно проконсультировал нас, обратив внимание на то, что двигаться нужно будет как можно плотней, никакого разрыва между идущими, иначе растеряемся и погибнем. Кто-то спросил Молокова, не заблудимся ли мы, не провалимся ли куда-нибудь в пропасть. Данила Макарович сказал, что все будет зависеть от нас самих, что если будем соблюдать то, что нужно в таких условиях, то пройдем, а ветер поможет, и за перевалом будет спокойней.
И вот мы в пути. Молоков впереди, а замыкал колонну Иван Бушуев. Наш самый лучший ходок на лыжах Павел Унучаков все время шел за Молоковым. И хотя на всем пути перевала снег был очень плотный, что позволяло идти, не затрачивая особых усилий на прокладку лыжни, Павел временами выходил вперед и подменял Молокова под его строгим контролем. Данила Макарович внимательно следил за направлением движения.
Вспоминая сейчас этот тяжелейший день перехода, диву даешься, как мог Молоков, каким чутьем вести наш отряд в нужном направлении с ювелирной точностью. Ни компаса, никаких видимых предметов – кругом сплошная пелена из бушующего снега. Шли лыжи в лыжи. Пелена была настолько плотной, что третьего от себя человека было уже не видно. Особенно сильный буран был на вершине перевала. Страшной силы ветер чередовался с бешеными порывами, в буквальном смысле толкал нас вперед и чувствительно помогал идти. И здесь мы, в частности я, поняли, почему Молоков говорил, что ветер поможет. Если говорить откровенно, то было немного жутковато. И если где-то существовал кошмар, так это именно здесь.
Верхнюю точку перевала мы не заметили, так как в такой обстановке это было невозможно, поэтому первые метры пологого спуска остались позади прежде, чем мы почувствовали, что движемся вниз. Ветер заметно становился тише, видимость улучшилась, и вскоре мы увидели далеко внизу черную полосу тайги. Это уже были Саяны. Выйдя из зоны бурана и ветра, Молоков остановил движение отряда, внимательно осмотрелся и объявил, что перевал миновали, что вышли точно куда надо. После молчаливого движения в течение нескольких часов и нервного напряжения все оживились и громко наперебой заговорили. После короткого отдыха ходко двинулись вниз.
