В конце сентября на Абаканский кордон были завезены вьючным путем продукты и, как в довоенные годы, спрятаны в тайнике. Учитывая, что поход зимой займет много дней и нести на себе питание, личные вещи и оружие будет сложно, поэтому завезенные продукты решат эту проблему. К кордону планировалось подойти во второй половине похода. Незадолго до выхода на совещании было принято решение, как и намечали предварительно, идти кратчайшим путем: из Кыгинского залива, что в самой южной части Телецкого озера, через Абаканский хребет, и попытаться спуститься к реке Абакан долиной его притока реки Еринат. Этим путем, точнее долиной реки Еринат, никто никогда не проходил ни зимой, ни летом. Это глубокое ущелье, и если в верховьях Ерината и в самом низовье люди бывали, то долина в среднем течении была белым пятном. Это настораживало. Но Молоков настаивал идти долиной Ерината, а в случае, если ущелье окажется непроходимым, то уйти на левый склон, траверсировать его и спуститься в долину Абакана ниже впадения в него Ерината. С этой стороны Лыков не мог никого ждать.
На совещании представитель НКВД сказал, что пойдут одни наблюдатели, так как Лыков не представляет никакой социальной опасности и их присутствие необязательно. Отряд был сформирован из шести человек во главе с начальником охраны заповедника Иваном Бушуевым. В состав отряда вошел родственник Лыковых Роман Казанин и уже известный нам Д. Молоков. Трое молодых наблюдателей Унучаков Павел, Леонтий Засорин и автор этих строк завершали состав отряда. И хотя официально начальником похода был назначен, естественно, И. Бушуев, фактически руководил всеми действиями и принимал окончательные решения Молоков. Его беспрекословно слушались все. Авторитет его был непререкаемым.
Несколько отступая, необходимо сказать, что вскоре после возвращения из похода к Лыкову осенью 1941 года, о котором я уже писал, Д. Молоков ушел на фронт и завершил войну в Берлине в 1945 году живым и здоровым, если не считать, что во время вражеского артобстрела ему осколком напрочь оторвало средний палец правой руки у самого основания. Оба его сына, Перфилий и Михаил, погибли на фронте. Сразу после гибели обоих сыновей пришла похоронная и на самого Данила Макаровича, а через несколько дней после этого медведь напал на домашний скот, и обе их коровы, спасаясь бегством, сорвались с крутого склона горы и разбились. На следующий день после гибели коров по непонятной причине сдохла единственная свинья. Все это враз обрушилось на одинокую женщину, живущую в то время на кордоне заповедника Кара-Таш. Жена Молокова Домна Васильевна нашла в себе силы и мужественно перенесла такое страшное совпадение трагических событий, хотя, как потом говорила, молила Бога взять и ее. Но спустя месяц пришло, к великой радости, письмо от самого Молокова из полевого госпиталя, где он залечивал ранение.
