«Еще бы! – мысленно зло усмехнулась Наташа. – Был бы жив Акелла, ты бы сам по асфальту ползал в мокрых штанах!»
– Во-вторых, почему ты опять называешь меня на «вы»?! – В голосе господинчика крепла грубая властная интонация. – А в-третьих, моя красавица, если ты будешь мне дерзить... то я и тебя отдам на воспитание этим молодцам!
– Попробуй!
Наташа произнесла это совершенно неожиданно для себя. И в то же мгновение одним точным ударом согнула господинчика пополам. Еще один удар, и по-детски хныкающий господинчик уже на коленях ползает по бетонному покрытию автостоянки. Откуда взялась такая прыть и сноровка, Наташа объяснить не могла. Видимо, прежде чем стать «президентом фирмы», она успела-таки получить спецназовскую подготовку. Один из охранников бросился на Наташу, но она сумела уйти от захвата и в свою очередь ударила его под коленную чашечку. Тот взвыл и рухнул рядом со своим хозяином. Второй решил не испытывать судьбу и выхватил из подмышечной кобуры пистолет. Драться в торжественном платье было крайне неудобно, тем не менее Наташе удалось выбить ногой направленное в ее сторону оружие и поймать его на лету.
– Лежать, мрази! – произнесла она.
Этого можно было и не произносить. Все трое и так лежали.
– Сколько ты должен девушке? – спросила Наташа у господинчика.
– Да... да... Все сейчас отдам, – залепетал тот после того, как рядом с его лысиной чиркнула пуля.
– И ключи от машины! – добавила девушка.
Блестящий господинчик ждать себя не заставил. Только руки его тряслись так, словно его бил озноб.
– Всем лежать и бояться ровно полчаса! – на прощание сказала Наташа и, не опуская оружия, кивнула ошарашенной мойщице: – Садись в машину!
Серебристый автомобиль мчался по вечерней, освещенной яркими огнями столице.
– Здорово, да? – взглянув на девушку, ободряюще улыбнулась сидящая за рулем Наташа.
– Зачем вы это сделали? – глядя вниз, произнесла та.
Наташа сбросила скорость, затормозила. Повернулась к девушке.
– О чем ты говоришь? – спросила Наташа.
– Я потеряла работу, понимаете! – Девушка подняла свои серо-голубые, блестящие от слез глаза. – А у меня мама в больнице... Уже почти год. И сестричка в четвертом классе.
Вот оно как.
– Я знала твоего отца, – проговорила Наташа, так как не знала, что еще сказать девушке.
– Когда папа погиб, нам некоторое время платили пенсию, льготы всякие были, и мы как-то сводили концы с концами, – заговорила девушка, вновь опустив глаза. – Потом вышел указ, льготы отменили, пенсию, правда, оставили, но цены взлетели так, что мы с трудом оплачивали квартиру... Потом мама заболела. Я вручную протирала стекла машин, и мне платили двести, а то и триста долларов в месяц. Таких денег я теперь нигде не заработаю.
