— Мне очень жаль, Атайя, но человек, о котором ты говоришь, не может прийти за тобой. Разве ты не помнишь? — Она притронулась к руке девушки в знак сочувствия. — Он умер три месяца назад. На площади в Кайбурне.
Комната погрузилась в жуткую тишину. Атайя не шевелилась, лишь один раз моргнула. Ветер усилился, на небе сверкнула молния, отразившись в ее стеклянных глазах. Вдалеке раздался грозный раскат грома.
— Что вы сказали? — наконец произнесла принцесса ослабевшим хриплым голосом, который приглушали завывания ветра.
Настоятельница облизнулась, почувствовав, что сдвинулась с мертвой точки. Она предвидела опасность, однако продолжила.
— Я сказала, что человек, которого ты любишь, мертв. Ты думала, что он спасся, но это не так. Его сожгли на костре… как еретика. — Она проглотила слюну, гладя липкую холодную руку принцессы. — Разве ты этого не помнишь?
Снова тишина. Еще одна вспышка молнии, раскат грома, уже ближе, страшнее. Атайя поднялась и, шатаясь, подошла к окну, безмолвно прося совета у бури. Мария-Елена всмотрелась в силуэт на фоне грозовых туч, заметила, как напряглись мышцы, участилось дыхание, и поняла, что совершила ошибку. Но было поздно, разразился шторм.
Атайя резко развернулась с яростным криком, ногти разорвали наволочку, ветер подхватил белые перья и обрывки ткани. Пронзительно взвизгнув, она кинулась на настоятельницу, схватилась за плат и мантию, словно собиралась содрать одежду, волосы, плоть до костей. Едва сдержав вопль, сестра Эдвина бросилась на помощь, попыталась оттащить принцессу, но оказалась слишком слаба, чтобы справиться с безумной Атайей.
— Ложь! Наглая ложь! — визжала девушка, по щекам катились слезы от страха и гнева. — Он придет за мной. Я избавлюсь от этого места, от вас, от вашей бесконечной лжи!
Настоятельница боролась, как могла, но раны не заставили себя ждать. На щеке появились четыре красные полоски от ногтей Атайи, изорванный плат запятнала кровь. Глаза переполнились страхом: принцесса взяла край ее мантии, обвила вокруг ее шеи, как удавку, и стала тянуть изо всей силы. Комната стала темнеть…
— Святой Джиллиан, защити меня! — задыхаясь, произнесла настоятельница, отчаянно пытаясь расслабить нечеловеческую хватку.
Эдвина схватила метлу и со всей мочи, что осталась в ее слабых костях, ударила Атайю палкой по голове. Хотя этого было мало, чтобы охладить ее пыл, девушка качнулась, и настоятельница поймала момент, чтобы вырваться. Она швырнула принцессу в сторону и бросилась к двери. Атайя упала на глиняные осколки и застонала от боли, но это ненадолго остановило ее. Схватив острый обломок тарелки, она вскочила на ноги и метнулась вперед, выискивая жертву. Наступила босой ногой на колкий край посуды, крикнула и пошатнулась. Пошла кровь.
