Швейцер начал подниматься по крыльцу. Оно было справлено на совесть и не ответило ни единым скрипом. Сюрпризом оказалась и незапертая дверь, тогда как Швейцер приготовился сражаться с замками. Он вошел внутрь, в доме было еще тише, чем снаружи. Здесь, правда, что-то тикало — какие-то невиданные часы, как выяснилось позднее. Крохотный коридорчик мигом вывел его в кухню, где в лунном свете выступали два ведра, доверху наполненные колодезной водой. Что-то лежало на столе, какая-то еда. Швейцер опустился перед ведром и стал пить. Когда вспыхнул свет, он не вдруг оторвался и допивал последние глотки; железный предмет слегка толкнул его в правое плечо.
— Стой спокойно, — прохрипел голос.
Швейцер молча отнял руки от ведра и повертел ладонями, показывая, что безоружен. Коса лежала рядом.
— Дуня! — позвал голос. — Твоя правда была. Гость у нас.
Швейцер медленно обернулся. Старик смотритель наводил на него охотничье ружье. В кухню вошла та самая девушка, одетая в ночную рубаху до пят.
— Я позвоню в милицию, — сказала она, едва увидела Швейцера.
— Пожалуйста, не надо никуда… звонить, — попросил тот дрожащим голосом. — Я просто попил. Я сейчас уйду.
— Попил? — прищурился дед и наподдал косу. — А это что?
Швейцер облизнул губы. Глаза у него горели, как у маньяка.
— Папа, он еще птенец, — протянула Дуня. — Откуда ты такой взялся?
— Я тебе скажу, откуда он взялся, — усмехнулся дед. — Он из коллектора сбежал. Это по его душу приезжали. И вертолет летал, как угорелый.
— Не может быть! — ахнула та и прикрыла ладонью рот.
— Вот тебе и не может, — смотритель оседлал табурет и поставил ружье между ног. — Он пожрать залез. Мы же не знаем, чем его кормят. Что вам там дают, в коллекторе? — обратился он к Швейцеру.
Тот словно язык проглотил и стоял, шатаясь.
— Видишь, с ним что-то неладно. С них там пылинки сдувают, а тут лес. Чего? — он приложил ладонь к уху, расслышав невнятное бормотание.
— Враг… — Швейцер собрался с силами и решил, что пусть он лучше погибнет, но задаст самый главный вопрос. — Далеко ли Враг?
— Так уехали еще днем. Ведь ты с поезда?
Швейцер помотал головой и тут же кивнул. И опять спросил:
— Но Враг-то — где он сам?
Старик недоуменно взглянул на дочь.
— Про что он толкует? У тебя, голубь, один враг — твои хозяева. И то как посмотреть. Люди важные, ученые, нам не чета…
— А стрекозы? — Швейцер шагнул вперед, и дед на всякий случай снова взялся за ружье. — Стрекозы, которые откладывают в людей яйца?
