И хотя не было обязательного для кочевого быта жаркого костра, люди, сидевшие вокруг раздвижного пластмассового стола, чувствовали себя именно такими скитальцами по земным далям, и разговор шел неторопливый, обстоятельный, типично «костровый» разговор.
Общим вниманием завладел водолаз Беспалов, средних лет черноволосый мужчина, такой могучий и широкий в кости, что казалось необъяснимым чудом, как держится на нем, не расползается по швам щегольски обтянувший его морской китель.
Беспалов рассказывал о закончившихся недавно первых обследованиях подводного хребта Ломоносова, открытого советскими полярниками еще в начале пятидесятых годов. Эти обследования вызвали широкий интерес мировой научной общественности, и сейчас разведчики с удовольствием слушали очевидца и участника памятных всем событий.
— Ты, Кузьма, все на холод жаловался, — пошутил Рокотов, когда Беспалов закончил свой рассказ. — А завтра окунешься в Кипящее, согреешься, все арктические простуды, как рукой снимет.
— Что ж, Кипящее, так Кипящее, — усмехнулся Беспалов, — наше дело подводное, была бы вода, а скафандр будет.
— Да, завтра Кипящее, — задумчиво заговорил Стогов, — и сдается мне, что далеко ведут дороги от этого озера.
И Стогов заговорил о том, что все три года пребывания в Сибири влекло и манило его к себе, волновало воображение и вдохновляло на упорную, кропотливую работу по подготовке этой экспедиции.
Часами не выходя из лаборатории, где рождался стогнин возглавляя гигантские работы по созданию города науки, Стогов ни на один день не забывал о тайне пика Незримого. Поиски разгадки этой тайны вели беспокойного профессора в геологические архивы и в библиотеки, в минералогические музеи и, что было уже совсем неожиданно, к историкам, этнографам и даже фольклористам.
Еще до первого неудачного полета Стогов собрал довольно многочисленные, но очень противоречивые и порой фантастичные сведения о таинственном пике. Коренные народности, населявшие в древности этот район, видели в Незримом проявление враждебных человеку сверхъестественных сил и молениями и жертвами пытались умилостивить таинственную, не виденную никем гору. Особенно страшили здешних старожилов доносившиеся время от времени с покрытой белесой завесой вершины Незримого громовые раскаты и видимые издалека вспышки ослепительного пламени, от которых зловеще багровела пелена неподвижного тумана.
В древности этот гром, слышавшийся иной раз даже зимой, жители этих мест воспринимали как голос злых духов; позднее, пытаясь объяснить эту загадку природы, отдельные ученые считали, что Незримый — это действующий вулкан несколько особого рода. Но так как никаких других признаков вулканической деятельности Незримого, кроме грома и пламени, не было, «вулканическая гипотеза» оказалась недолговечной.
