Вильям вздохнул.
— Но для начала прими, пожалуйста, мои извинения… Я работаю с детьми, страдающими аутизмом.
— Боюсь, я не понимаю, что это значит.
— Если обойтись без подробностей, я занимаюсь с детьми, которые не взаимодействуют с окружающим миром и не общаются с другими людьми, которые уходят в себя и замыкаются в себе так, что до них почти невозможно достучаться. Но я надеюсь когда-нибудь излечить это.
— Поэтому твоя фамилия Анти-Аут?
— Вообще говоря, да.
Энтони издал короткий смешок, но на самом деле его это не забавляло. В тоне Вильяма появился холодок.
— Я заслужил эту фамилию.
— Не сомневаюсь, — торопливо пробормотал Энтони. Он понимал, что надо бы извиниться, но не мог себя заставить. Преодолев возникшее напряжение, он вернулся к предмету разговора. — Ты чего-нибудь добился?
— В лечении? Пока нет. В понимании — да. И чем больше я понимаю… — по мере того как Вильям говорил, его голос теплел, а взгляд становился отсутствующим. Энтони было знакомо это удовольствие — говорить о том, чем заполнены твои ум и сердца забыв обо всем остальном. Ему самому нередко доводилось испытывать подобное чувство.
Он слушал Вильяма предельно внимательно, стараясь вникнуть в то, чего на самом деле не понимал, поскольку понимание было необходимо. Он знал, что и Вильям будет слушать его так же.
Как отчетливо он все запомнил. Слушая Вильяма, он не думал, что все запомнит, да и не слишком хорошо понимал тогда, что происходит. Мысленно возвращаясь в прошлое, он видел все, как в ярком свете прожектора, и внезапно обнаружил, что может воспроизвести целые предложения того разговора почти дословно.
— Итак, мы полагаем, — говорил Вильям, — у ребенка, страдающего аутизмом, нет недостатка во впечатлениях. Он также вполне способен достаточно сложно их интерпретировать. Он, скорее, не принимает, отвергает внешние впечатления, хотя, безусловно, обладает потенциальными возможностями, необходимыми для полноценного взаимодействия с окружающим миром. Но запустить механизм этого взаимодействия удастся лишь тогда, когда мы найдем впечатление, которое он захочет воспринять,
— Ага, — сказал Энтони, чтобы показать, что слушает.
— Вытащить его из аутизма никаким обычным способом нельзя, потому что он не принимает тебя точно так же, как весь остальной мир. Но если ты наложишь арест на его сознание…
— Что?
— Есть у нас одна методика, при которой, по существу, мозг становится независимым от тела и осуществляет только функции сознания. Это довольно сложная техника, разработанная в нашей лаборатории… — Он сделал паузу.
