— Так. Концепция, с позволения заметить, далеко не новая.
— А я не претендую на оригинальность, — Арч бодрился, хотя выдержать пристальный, сверлящий взгляд Млета было нелегко.
— Мой контраргумент тоже не блещет новизной. Лично вы беретесь отличить человека от закоренелого выродка? И соответственно решать, кому — жить, кому — нет? Далее. Если допустить, что человечество делится на эти две группы, кто определит границу между ними — объективную, непреложную границу? Наконец, если предоставить людям право уничтожать, как вы выразились, нелюдь, то по всем канонам формальной этики нелюдь приобретает полное право уничтожать людей. Не так ли?
Ремонтник-кибер собрал старые плитки в стопку, водрузил ее себе на спину и шмыгнул в услужливо разъехавшиеся двери.
— Так что вы скажете?
— Боюсь, вы перехлестываете, Млет. Не сочтите за дерзость, но формальная этика, которой вы оперируете, припахивает кабинетной пылью.
— Видите ли, человечеству дорого досталась сия этика в ее окончательном виде. Любые искажения, любые отступления от нее припахивали реками крови. К примеру, в Темные Века на моей планете Латор население подразделялось на полноценных граждан и, так сказать, недочеловеков. Этакий перехлест, органически вытекающий из пренебрежения к моральным доктринам. А разграничение проводилось согласно принципу, который ныне кажется вопиюще нелепым. Чернокожие люди были господами, белокожие — рабами. Так что доведись вам родиться на Латоре в те далекие времена, вы автоматически попали бы в число презренной нелюди.
— Хорошо, я попробую объясниться иначе, — упорствовал Арч. — Ваш Принцип Гуманности внешне безупречен. «Он — это ты.» Возвышенно, прекрасно, исчерпывающе. Но он действителен лишь там, где его соблюдают все, поголовно, без исключения. Ведь если он — садист, насильник, палач, то кто же я?
— Ну что ж, отбросьте Принцип Гуманности. И тогда вы неизбежно встанете на одну половицу с палачом. Нельзя быть полуубийцей или наполовину гуманистом. Мораль, в отличие от живописи, не терпит полутонов. Мне очень жаль, Арч. Вы многому здесь научились. Пожалуй, всему, кроме основного. Того, ради чего вообще создана Разведслужба.
— Если я вас правильно понял…
— Присядьте, пожалуйста, — мягко попросил Млет. — И не горячитесь. Иначе можно усомниться в вашей выучке.
— Просто разговор идет к тому, что моя выучка бесполезна, и в Разведке мне делать нечего.
— Ошибаетесь. Дело обстоит как раз наоборот. Сегодня утром я получил экстренную депешу. Вам необходимо в течение суток прибыть на Орепту, к бригадиру-двенадцать. Дальнейшие инструкции получите у него.
