— Можешь остаться на борту, я вернусь завтра, — милостиво разрешил Смод.
Никакого ответа. Обиделась, что ли? Черт, куда она девалась? Он быстро набрал код поиска объекта. На борту ее не было. Час от часу не легче — она смылась, как только стало возможно открыть наружный люк. Нет, эта А-1 еще доставит ему хлопот, не иначе. Впрочем, это ее проблемы — она совершеннолетняя. И Лерни сосредоточился на делах.
* * *
После визита к своим друзьям — здешним технарям, отбившим атаку флота Гшамм, Смод расстроился еще больше. С одной стороны, он получил много дополнительных сведений. С другой — эти новости не радовали. По местному времени было раннее утро, и коридоры станции малолюдны, хотя дежурный технический персонал был на вахте. Ему нравились рентийцы, в меру деловые, в меру человечные, и, главное, мыслящие как он — рационально. Только подходя к «Глории», он вспомнил о Нат и поморщился. Если эта мерзавка еще где-то болтается, он стартует без нее. Пусть вызывает помощь с Базы по личной связи и объясняется с начальством. За ее собственную безопасность на Рентии он не волновался: даже с ее скромными возможностями, она из СИНЛАРских магов. Так что любые местные хулиганы будут долго ее помнить, если сунутся с дурными намерениями.
* * *
Он вошел и почувствовал это сразу. Незнакомый, неожиданный запах. «Глория» не впустила бы никого чужого, откуда это? Утечка в пищевом блоке? Поломался синтезатор? Или… Что-то сдохло?! Вот этого уж точно никогда не могло быть! Никакой лишней живности, крыс или мышей на его чистенькой, как викторианская барышня, «Глории» никогда не водилось. По ручному детектору выходило, что источник — в жилом отсеке. Он помчался наверх, полный самых дурных предчувствий, и они более чем оправдались. Нет, нет, нет! Лерни просто не верил собственным глазам. Сбылся самый мучительный из его ночных кошмаров, когда он приходит на «Глорию», а попадает в чужой корабль. Когда она могла все это успеть, ведь прошло не более суток!? Весь интерьер жилого отсека был заменен самым грубым, вульгарным образом, она посмела дотронуться до самого святого — до его «Глории»! И то, что эта вонь — это духи, наконец он понял природу этого отвратительного, пряного запаха. В мешанине желто-черно-зелено-оранжевых пятен, сменивших прежние серебристо-синие, благородные тона, он не сразу различил виновницу торжества. Нат скромно примостилась в углу, облаченная в безумное розово-фиолетовое платье с рюшем и блестящие желтые туфли. Он в жизни не видел ничего более вульгарного и отталкивающего.
