— Вы на меня не сердитесь?
— Уверяю тебя, нисколько.
— Ну, поцелуйте меня в доказательство этого.
Евпраксия подошла и поцеловала его.
— Мне гораздо вот непрятнее было, когда ты тяготился семейной жизнью, а что потеряли часть капитала — велика важность! — сказала она.
— Ты великая женщина! — проговорил наконец Бакланов, вздыхая и слегка отталкивая ее от себя.
Через несколько минут он уже спал, а Евпраксия не спала всю ночь: спокойствие ее, видно, было только наружное!
24
Сцена хоть бы из французского романа
Следующая ночь еще была теплее, темнее и тише.
День этот была среда. У Софи, по обыкновению, были гости и, как нарочно, очень много. Девица Каролина-Мария-Терезия привезла к ней двух сестер, выписанных ею с родины, тоже жить насчет ее друга. За девицею Порховскою приехало ровно четыре кавалера. Сама Софи, впрочем, была скучна и ни с кеми не говорила ни слова. Утомленная и доведенная еще до большей тоски болтовней гостей, она встала и пошла-было в задние комнаты, чтобы хоть на несколько минут остаться одной; но там застала Иродиаду, сверх обыкновения, в платке на голове, а не в шляпке. Софи отвернулась. Ей стало неприятно и точно страшно встречаться с своею прежнею поверенной.
— Здравствуй! Где ж ты нынче живешь? — спросила она ее, чтобы что-нибудь сказать.
— На квартире-с.
— Не у места еще?
— Нет-с.
И Софи опять возвратилась в залу.
Сев за рояль и взяв на нем несколько аккордов, она не прислушивалась к звонку, но никто не приезжал.
Софи подозвала к себе одного из молодых людей.
— Садитесь тут, у моих ног, — сказала она.
Тот в самом деле поместился у ног ее.
— Ну, говорите мне любезности, говорите, что я как ангел хороша, что вы от любви ко мне застрелитесь.
— Первое совершенно справедливо, а второе нет, потому что жизнь свою и себя самого я люблю больше всего, — ответил молодой человек, желая сострить.
— Ох, как это неумно, вяло, натянуто! — говорила Софи. — Какие вы нынче все пошлые.
В девичьей между тем происходили своего рода хлопоты. Молодая горничная вошла с графином оршада и вся раскрасневшаяся.
— Ой, девушка. Так устала, что силушки нет, — говорила она Иродиаде.
— Где у вас чай нынче разливают: в спальне барыниной? — спросила та.
— Да, все там же.
— Дай, я разолью.
— Ой, сделай милость, голубушка! Мне еще за сухарями надо бежать, — сказала горничная и сама ушла.
Иродиада пошла в спальню к Софи. Увидя, что на той после гостиной, которая была видна из спальни, никого нет, она обернулась задом к туалету и оперлась на него; потом что-то такое щелкнуло, точно замок отперся, и Иродиада стала проворно класть себе в карман одну вещь, другую, третью. Затем замок снова щелкнул. Иродиада отошла от туалета и стала около чайного стола.
