Среда наступила наконец. У Софи уже был кой-кт: благообразный старик-музыкант, обещавший у нее играть на вечере; французская актриса m-me Круаль, очень милая и изящная женщина; русская дама в черном платье и четках, ехавшая в Иерусалим на богомолье и отрекомендованная Софи Евсевием Осиповичем Ливановым, который в последнее время с нашей юной героиней почему-то вступил в переписку; двое-трое молодых людей из обожателей Софи, и наконец молодая девица: какая-то m-lle Похорская, или Покровская, метавшая составить себе такую же карьеру, как и Ленева.
Виктор Басардин, в статском платье, с бородой, довольно красивый собою, но с изборожденным от несовсем, должно-быть, скромной жизни лицом, тоже был у сестры и, ходя по ее роскошному будуару, о чем-то серьезно с ней разговаривал, или, лучше сказать, просил ее.
— Ты ему скажи, что же это такое! Нынче не прежнее время… Он там, чорт знает, в палатах каких возится, а мне дров не на что купить.
— Возьми у меня денег, если нуждаешься, — говорила Софи.
— Да что мне твои деньги? Пусть он устроит меня посолиднее… Впрочем, дай, если у тебя есть лишние! — прибавил он.
Софи подала все, сколько было у нее в кошельке.
— Ты ему скажи: он у меня теперь в руках; я все напишу.
— Мне и говорить с ним не хочется, — возразила Софи.
— Да это не для себя, а для меня сделай. Будет уж, пограбили; пускай и поделятся.
Софи было очень скучно слушать ворчанье брата.
— Пожалуйста, — повторил он, надевая перчатки и беря шляпу.
— Куда же ты уходишь! У меня музыка сегодня будет! — сказала она.
— О, чорт! терпеть не могу этого. Мне бы денег надо, вот что! — говорил он и пошел через заднее крыльцо.
Его провожать пошла Иродиада, все время подслушивавшая разговор его с сестрой.
— Барыня-то не знает, какие штуки он и против их-то делает, говорила она, подавая Виктору пальто.
— Да, — подтверждал тот.
— Этта мясника к ним послали разделать, так ругал-ругал госпожу-то при простом мужике.
— Скотина этакая! — сказал Виктор, завязывая кашне.
— А ведь и про них тоже знаем мы немало… — продолжала Иродиада: — говорить-то только не хочется…
— Ты приди как-нибудь на квартиру ко мне, — говорил Виктор, сходя с лестницы.
— Слушаю-с, — отвечала Иродиада.
— Какая хорошенькая она!.. О, так бы взял и поцеловал, говорил Виктор и в самом деле, взяв ее за подбородок, поцеловал.
Иродиада на этот раз нисколько ему в том не воспрепятствовала.
Последнее время она очень похудела, и лицо ее сделалось совсем сердитое: коварный обожатель ее, Мозер, оставил ее и, как мы видели, женился на другой. Иродида не любила его; но, по самолюбивому характеру, ей было досадно: наболевшее сердце ее совсем окаменело, и она поклялась ко всему их, по ее понятию, поганому роду ненавистью.
