Бакланов приостановился. Он видел только одно, что Софи была не с любовником.
Та, надев наскоро блузу и туфли, вышла к нему.
— Почему вы меня не приняли, когда я был у вас? — начал он резко.
Софи сконфузилась.
— Меня не было дома, — сказала она.
— Но у вас однако у подъезда была карета?
Голос и губы Бакланова при этом дрожали.
— Это была карета их знакомой-с, дожидалась тоже их! — вмешалась в разговор Иродиада.
— Молчи! — рявкнул на нее Бакланов, и Иродиада скрылась.
— Это была карета вашего любовника! — обратился он уже к Софи.
— Александр!.. — проговорила было та.
— Без восклицаний, — остановил он ее движением руки: — я для вас бросил все: службу… Петербург… Я вас за ангела невинного считал, а вы… ха-ха-ха! любовница жида!
— Я не любовница!.. нет, Александр, нет!.. — говорила Софи, ломая с отчаяния руки.
— Что ж он такое для вас? — спросил Бакланов.
— Он… (Софи очень сконфузилась). Он приятель моего мужа… имел с ним дела… давал нам деньги взаймы… и больше ничего!
— Деньги взаймы! Шейлок будет давать деньги взаймы! Да знаешь ли ты, коварное существо, что ведь они мясом, кровью человеческою требуют уплаты себе…
Софи отвернулась: она, видимо, не находила возможности оправдаться.
— Вчера вы, — продолжал Бакланов, заскрежетав зубами: — хотели чистою сохраниться для меня!.. Полно, так ли?.. Не для любовника ли вашего, скорей, вы сберегали себя, чтобы нежнее усладить его в объятиях ваших?
— Александр, Александр! Не могу я с тобой говорить: ты напугал меня.
И Софи в самом деле только рыдала.
— А! — воскликнул Бакланов: — у меня в этих руках только мало силы, чтоб задушить тебя и себя!.. Зачем вы меня требовали и выписывали сюда!.. Чтобы насмеяться, надругаться надо мной!
— Я люблю тебя! — произнесла Софи, складывая перед ним руки.
— Нет! вы любите другого! — отвечал Бакланов с пеной у рта. Оставьте хоть этим маленькое уважение к себе; иначе что же вас привело к тому? Бедность ли, нищета ли? Вы, слава Богу, ходите в шелках, сидите на бархате.
И он закрыл лицо рукою и заплакал.
— Клянусь Богом, я невинна, Александр, Александр! — повторяла только Софи.
— Ты невинна? Отчего же вы давеча не приняли меня? Он ваш знакомый — и я тоже!.. Мало ли по двое знакомых бывают в одно время.
— Но его ж не было у меня! — вздумала было еще раз утверждать Софи.
— А это что? это что? — говорил Бакланов, показывая на окурок сигары, валявшийся на столе: губы его при этом посинели, лицо побледнело.
Софи тоже побледнела.
