Иногда Оноре оставляет «Кромвеля» и делает наброски «небольшого „античного“ романа» – отдыхает. Или раздумывает над комической оперой по мотивам «Корсара» Байрона. К тому же не следует забывать и о физическом состоянии: чтобы размять ноги, любит пройтись, несмотря на довольно значительное расстояние, до кладбища Пер-Лашез. Читает эпитафии и размышляет о великих людях, что спят здесь вечным сном. Но, «занимаясь поисками мертвых, я думаю лишь о живых», – пишет он сестре. От могильных плит молодой человек переносится взглядом в скрытый дымкой город, лежащий у его ног, – огромный серый муравейник, зажигающий в сумерках окна, и голова идет кругом. Оноре угадывает в нем бесчисленных персонажей романов и читателей, сердца которых ему так хочется завоевать. Он готов пожертвовать всем ради восхищения тех, кто не знает даже о его существовании. Герой «Отца Горио» на последних страницах книги тоже бросит отсюда вызов Парижу: «Теперь – кто победит: я или ты?»
Пока же едва продвигается «Кромвель» – тени авторов великих трагедий лишают Оноре сна. Сумеет ли он быть равным им или удастся их превзойти? И делится с Лорой: «Кребийон успокаивает меня, Вольтер – приводит в ужас, Корнель – восхищает, Расин – заставляет бросить перо». Его приводит в отчаяние мысль, что «великий Расин два года доводил до блеска свою „Федру“». Тем не менее во что бы то ни стало необходимо проторить собственную дорогу, и в том же письме он шутливо обрисовывает ситуацию: «В голове одного юноши, живущего в моем квартале, на четвертом этаже дома номер девять по улице Ледигьер, разгорелся пожар. Полтора месяца пожарные пытаются справиться с огнем, ничего не выходит. Молодой человек страстно увлекся хорошенькой девушкой, которую совсем не знает. Ее зовут Слава». В ноябре 1819 года Бальзак высылает сестре подробный план пьесы, которую не считает неудачей, вот только александрийский стих ускользает от него, и творение его тяжело, неуклюже, условно и в высшей степени банально. Предчувствуя поражение, Бернар-Франсуа с горечью пишет Лоре: «Тот, на кого я более других рассчитывал, за несколько лет почти полностью растратил все сокровища, отпущенные ему природой, и этого я более всего опасался. А все потому, что меня не послушали: он должен был идти по утомительной, усыпанной терниями дороге, ведущей к успеху, а ему все потакали. Вместо того чтобы пробиваться и стать старшим клерком – работа тяжелая и сложная, которая ему не подошла, он увлекся пьесами, именами актеров и актрис… Мне же мучительно видеть, что сын моих старинных приятелей в семнадцать лет уже старший клерк в одной большой конторе… О, как я несчастен, как жестоко наказан, и мне есть в чем упрекать себя в своем отношении к тому, чье будущее виделось мне столь блестящим!»
