Псих, Антон и другие, кому суждено в этот раз остаться, были отправлены в толпу. Туда же, после того как от него оторвали судорожно цепляющуюся смуглянку в ее красивой кофте, последовал и Врач. Харон, хмыкнув про себя, отметил, что танаты не привнесли ничего нового в уже произведенное пифией разделение. Отъезжающие потянулись по сходням наверх, с Хароном остался один Листопад. С неизвестно откуда взявшейся надеждой непонятно на что он старался поймать взгляд глубоких черных глаз Перевозчика.
— Можешь отчаливать, Харон, наше дело сделано. Харон ждал.
Танат копался в складках своей хламиды, доставал затертый кожаный мешочек, развязывал его. Харон ждал.
Овальный, в половину обыкновенной ладони, зелено-голубой прозрачный кристалл появился из поясного кошеля таната. Пятнистые пальцы положили его в подставленную черную, в резких морщинах руку. На ней он выглядел камушком, просто красивой речной галькой. Танат прикасался к нему благоговейно…
Небрежно спрятав зеленый камень к себе в пояс, Харон поманил таната и показал ему два поднятых указательных пальца. Медленно свел руки и, подержав палец к пальцу, продолжил движение левого направо, а правого налево. Как обмен заложниками на границе. Видя исказившуюся злобой физиономию, довольно осклабился.
— Мы так и думали, — не скрывая охватившей его ненависти, проговорил танат. — Мы так и предполагали, что на отплытии ты что-нибудь учинишь. Это в твоем стиле, Перевозчик.
«А как же, — подумал, но не сказал Харон. — Но при чем здесь я? Просто делаю, как сказано. Негоже не исполнять предсказание».
Он повторил жест. И на всякий случай похлопал по поясу с камнем.
— Будь по-твоему, Перевозчик, мы подчинимся. Пользуйся своим правом. Остается, как мы понимаем, этот. (Листопад очумело завертел головой.) Кто тебе нужен оттуда? Но не думай, что тебе так забудется…
«Есть вещи поглавней моего и твоего права, пятнистый. Не прикидывайся, что ты о них ничего не знаешь».
Он дернул Листопада за вихор с выстригом, толкнул кулаком в грудь.
— Уноси подошвы, не то передумаю. — Танату, когда парень отошел на негнущихся ногах: — Все равно, кого зацепите. Хотя… — У Харона мелькнула еще одна шкодливая мысль, и улыбка коснулась страшноватого лица.
Уже взойдя на борт и поднявшись на помост кормчего, единственное возвышение над палубой, с той же мертвенной улыбкой он наблюдал, как танаты сперва окружают, ловят — тот выказал отменную прыть, — а затем, вылущив из попавших в кольцо других, гонят к сходням того, кого Харон им назвал.
