Двенадцатое сентября от девятого, когда он возвращался в предыдущий раз, отделяет, как можно догадаться, всего два дня, и было бы странно искать перемены, но он все же непроизвольно искал их, а поймав себя на этом, строго приказал прекратить. Он на отдыхе. Заслуженный отпуск. Для него, как в том веселом клипе про бухгалтера: «Месье Жан». Музыка, танцы, развлечения».
«Граф Монте-Кристо, — выскочило моментально. — Встречи со старыми добрыми друзьями — Кадруссом, Дангларом и еще этим, как его, прокурором, который его засадил… С де Вильфором. К кому бы двинуть для начала?»
Обведя глазами рекламы и наклейки с плакатами о восьмисот пятидесятилетии Москвы на стенках вагона, он подумал, что на месте мэра Не велел бы сдирать их вообще — авось дотянут до девятисотлетия. «Если само метро не зачахнет», — подумал он. Затем прикрыл глаза и вызвал из «памяти» телефоны знакомых девочек, кого можно рассчитывать застать дома в пятницу утром.
Ему сохранили эту способность, своеобразный экран под веками, изъяв все, относившееся к прежней деятельности, оставив лишь его личное. Ну и немножко информации общего плана. По сути, обыкновенная записная книжка. Чуть шире.
Из множества строчек он выбрал ту, где был адрес, по которому ему не особенно удивятся. («Ну-ну, не преуменьшай!..») Там он, по местному времени, не был дней десять.
Являться к даме каждые двадцать четыре часа с цветами, презентами и застоявшейся потенцией по меньшей мере неосмотрительно. Самая мнительная за жениха примет.
Он глубоко вздохнул и стал смотреть на коленки девушки, читавшей яркую книжку в суперобложке. «Записки…» кого-то там. Дракон нарисован. Девушка сдержанно похихикивала.
Кроме «Записок…» и коленок, ему была видна пышная пепельно-русая макушка. Под его взглядом макушка начала медленно-медленно склоняться, а смешки прекратились.
Вдруг девица вскочила и пулей вылетела, расталкивая других пассажиров, когда двери, согласно объявлению, обещали вот-вот закрыться. Она была красная, как маков цвет. Вряд ли она ехала именно до этой станции.
Выходя на следующей и усмехаясь, он старался, чтобы усмешка была не слишком самодовольной.
— Инесс, — сказал он из вестибюля метро, где были установлены таксофоны с кнопочным набором и оплатой магнитными карточками. — Инесс, это снова я, я вам еще не надоел? Ах, даже так. Что ж, готовься, буду через семь тире двенадцать минут, я, как обычно, рядом, дышу буквально в затылок.
— Свет мой ясный, я сама тебе подышу, куда скажешь, только появляйся поскорее! — верещала в трубку Инка за одну с хвостиком автобусную остановку от него.
