Психологи различают двигательную память, связанную с запоминанием движений, образную (зрительную, слуховую, осязатальную), словесно-логическую и эмоциональную. Выделяют также произвольную я непроизвольную память. Если человек задается целью запомнить что-то, он вводит в действие произвольную память. Если же запоминание происходит «между делом» — память непроизвольная. И вот что характерно: человек, обладающий великолепной произвольной памятью, может иметь никуда не годную непроизвольную.
А рассеянность… Ох уж, эта пресловутая профессорская рассеянность, сколько анекдотов она породила!
Профессор замечает, что начал хромать.
— Ничего удивительного, — успокаивает жена, — ты же одной ногой идешь по тротуару, а другой по мостовой!
Профессор забивает в стену гвоздь. Гвоздь не забивается. Профессор обнаруживает, что гвоздь обращен шляпкой к стене.
— Досадно, — говорит ученый, — гвоздь, оказывается, не от той стены!
Человеческая память неразрывна с мышлением. Но взаимоотношения их очень сложны. «Все жалуются на память, — заметил Ларошфуко, — но никто не жалуется на разум».
Где она, грань между мудростью и чудачеством, профессионально отточенной памятью и рассеянностью? Наука связывает механизм запоминания и мышления с биоэлектрическими процессами в мозгу и нервах. Но еще никто из ученых даже при помощи электронного микроскопа с увеличением в миллион раз не выявил структурных различий между мозгом гения и мозгом кретина, «нормального» человека и шизофреника. Знать, слишком тонка инфраструктура мозга, чтобы ее можно было препарировать современными средствами. Мать муз, покровительница наук и ремесел богиня памяти Мнемосина из древнегреческой мифологии еще не раскрыла своих тайн. Хорошо известны поэтические строки:
«Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье».
Вероятно, человек еще не прошел расстояние, необходимое, чтобы увидеть самого себя.
Послесловие к главе.
Вот уже почти полвека читаю лекции студентам, причем мой «ассортимент» включает шесть различных дисциплин, которые от семестра к семестру тасуются, словно игральные карты.
С того памятного дня, когда студенты подшутили над начинающим «профессором», утащив у него из-под носа кафедру, я дал зарок не пользоваться какими-либо шпаргалками. Все только наизусть! Отсюда вывод, что у меня до сих пор приличная произвольная память. А непроизвольная — хуже не бывает — могу заблудиться в трех соснах.
И еще один зарок дал я себе: как только почувствую, что произвольная память «пробуксовывает», сложу профессорские регалии…
