При этой мысли все сразу встало на свои места. Лектор, которого следовало заменить в последнюю минуту, приятельница тетушки Луизы, столь удачно сломавшая лодыжку, настойчивые уверения тетушки, что, дескать, она никак не может путешествовать одна, и множество других мелких деталей, тривиальных, но добавленных к главному, теперь выстроились в ясную картину. Элис охватил озноб, но на этот раз уже от гнева. Как смела тетушка так распоряжаться ее жизнью? Оттолкнувшись от стены, Элис устремилась по тропе мимо руин, пока не вышла туда, где оставила тетушку. Луиза по-прежнему сидела под оливой. Завидев Элис, она приветливо улыбнулась, но улыбка сразу исчезла, когда она увидела выражение лица племянницы.
— Как ты могла? — крикнула Элис дрожащим от ярости голосом.
Но тетушка лишь подняла руку.
— Не здесь, — произнесла она с таким напором, что Элис только теперь обратила внимание на других пассажиров, сидящих под деревом и с любопытством взирающих на них.
— Тогда пошли, — Элис крепко взяла тетушку под руку и повела в сторону, она шла слишком быстро для старой женщины, но не замечала этого. Они вышли на каменистую тропу над потоком.
— Это должен быть Касталиан-Спринг, — переведя дыхание и прижав руки к груди, заметила тетушка.
— Мне нет дела, как он называется, — колко возразила Элис, — и прошу тебя, не уводи разговор в сторону. Я хочу знать, почему ты полагаешь, что можешь играть моей жизнью таким образом?
Луиза поудобнее уселась на камне спиной к солнцу и сказала:
— Я полагаю, что все обстоит вовсе не так.
— ТЫ знала, что Титус будет на этом судне, и поэтому настояла, чтобы я поехала с тобой. Пожалуйста, не делай из меня дурочку, отрицая это.
— Я не пытаюсь делать из тебя дурочку, Элис. Ты знаешь, что я никогда не пыталась этого делать.
Ты моя любимая племянница, и я тебя очень люблю, — спокойно ответила тетушка.
— Тогда почему? — Элис в отчаянии заломила руки. — Тогда почему ты причиняешь мне такие страдания?
— Значит, ты все еще страдаешь от этого… даже спустя столько времени?
Элис взглянула на тетушку. Этот вопрос заставил ее признаться самой себе, что чувства, которые, как она надеялась, были надежно похоронены, мгновенно взяли над ней верх, лишь только она снова увидела Титуса. Она отвернулась, невидяще воззрилась на сверкающий под солнцем утес над ними, и хрипло произнесла:
— Да, и думаю, так будет всегда.
— Тогда, не думаешь ли ты, что…
— Я не хочу это обсуждать, — резко обернулась Элис. — Я намерена вернуться на судно, собрать вещи и возвратиться в Англию первым же самолетом.
