Ночью поэтесса приснилась ему в сереньком платье Лики-Луизы. Или, может быть, это была Лида-Люся с личиком поэтессы, но почему-то в широченном мягком кресле шефа. Во сне воображение не подкачало: ноги выше колен оказались не такими уж тонкими и даже, пожалуй, излишне рыхловатыми на ощупь, как у Марты… рядом с которой он, разумеется, и проснулся.
На работе он снова долго искоса приглядывался к Лоре-Лолите и снова безрезультатно. Ничего похожего на поэтессу он в ней не обнаружил. И ничего не похожего — тоже. Он снова не видел в ней НИЧЕГО. Ничего, кроме серого бесформенного балахона, чёрных жёстких кудряшек, внимательных глаз. Снова разочаровался, вошёл в Интернет и стал пополнять коллекцию ягодиц из порносайтов, и занимался этим вплоть до появления шефа с конвертиками. Без ягодиц шеф почему-то не мыслил рекламу своей продукции, хотя вслух утверждал прямо противоположное…
* * *
— Как тебя зовут? — спросил Алексей.
Она что-то ответила, он не расслышал. Он уже взял себя в руки, снова очинил карандаш и заставил себя работать. Наметил линии перспективы, небрежными штрихами обозначил интерьер её комнаты (который всё равно превратится во что-либо совершенно на себя не похожее) и, набирая инерцию, стал набрасывать складки платья у её ног. То, что он не расслышал ответ, было почти нормально: во время работы, беседуя с натурщицами, он не прислушивался к ответам. Он просто пытался помочь им забыть о том, что они позируют. Но ответ на ЭТОТ вопрос он хотел услышать, поэтому переспросил:
— Как?
— Кто как хочет, — повторила она.
— А как тебя называла мама?
Она опять ответила, и он опять не расслышал.
— Понятно, — солгал он. — А я буду называть тебя Леной. Согласна?
Она была согласна. Во всяком случае, она не стала возражать.
— Ты замечательно позируешь, Лена, — сказал он, отметив, что она, действительно, стоит почти неподвижно, очень хорошо стоит, не напрягаясь и нисколько не стесняясь своей наготы. — Ты позируешь, как профессиональная натурщица… Ты работала натурщицей?
Лена ответила — не то «конечно», не то «немножко», — и он спросил, когда и у кого именно… Всё было в порядке. Алексей спрашивал, Лена вспоминала, он не слушал. Всё было в полном порядке. Алексей вдруг понял, что на этот раз у него всё получится. Он даже ощутил некоторое сожаление, что минут через сорок, самое большее — через час не останется никакой загадки. Он наконец увидел платье у неё в ногах, и понял, что никакое это не платье, а волна. Набежавшая на берег волна с живыми белыми бурунчиками. Морская пена. Яркое и жаркое тропическое солнце. Кипр. Лодыжки у Лены ещё влажные и поблёскивают, а от коленей и выше ноги уже сухие, на левом бедре — белое пятнышко соли. Он увидел весь её мягкий расслабленный силуэт и быстро, чтобы не потерять, схватил его несколькими длинными штрихами…
